Юрий Зильберман - Семь очерков о Владимире Горовице

Особую роль в жизни киевской интеллигенции играл оперный театр. Многие выдающиеся деятели искусства и литературы – бывшие киевляне – в своих воспоминаниях отмечают любовь киевской молодежи к опере. В Киеве, где помимо Университета Св. Владимира, были и другие учебные заведения – Политехнический институт, художественное и музыкальное училища, а кроме того, прекрасные гимназии – проживало много студентов высших учебных заведений, которые вносили свою лепту в интеллектуальную жизнь города. Студенты и гимназисты старших классов были самыми завзятыми театралами. Они задавали своеобразный тон преклонения перед своими кумирами, заражая этим энтузиазмом других киевлян 23 23 Шествие студентов от Контрактовой площади с креслом, в котором сидел Ференц Лист, описан Н. Богдановым. См.: [4, c. 6]. . Подтверждением этого может быть пример, приведенный И. Миклашевским о трогательном стихотворении, сочиненном студентами – почитателями певицы О. А. Пусковой, невероятно популярной в Киеве тех лет. Она была солисткой оперы, и все спектакли с ее участием шли с аншлагом. Среди студенческой молодежи о Пусковой была популярна даже песенка. Её текст приводит Иосиф Миклашевский в своих «Очерках»:

В воспоминаниях Владимира Горовица о его детстве звучит та же нотка любви к опере: «Я был просто влюблен в оперу и пение. Я не играл Баха, я не играл Моцарта или Скарлатти в это время. Только оперы. Когда мне было 12—13 лет, я играл оперы Верди, Пуччини, Чайковского, Вагнера…» [47, р. 6]. Подобное отношение к опере – и у другого юного киевлянина, Михаила Булгакова. Писатель играл на фортепиано увертюры и сцены из любимых опер: «Фауста», «Севильского цирюльника», «Аиды», «Тангейзера», «Травиаты», «Руслана и Людмилы», «Кармен». «Фауста» слушал более сорока раз (у Турбинных на открытом рояле – ноты «Фауста»). На страницах многих произведений М. Булгакова, как отмечают исследователи его творчества, постоянно упоминаются оперы, особенно «Аида», «Фауст», «Риголетто», «Кармен» – как раз наиболее репертуарные в Киевской опере.

Из всего вышеизложенного можно сделать вывод о том, что В. Горовиц провел детство и юношеские годы в городе, который по меркам того времени и в определенных параметрах ни в чем не уступал многим европейским центрам. Особенно это относится к культурной и музыкальной жизни – необыкновенно интересной, интенсивной и разнообразной.

И, конечно, особая роль в музыкальной жизни города принадлежала музыкальному училищу. Владимир Горовиц был самым младшим в большой семье Горовицев-Бодиков, в которой, не считая его, девятьчленов семьи так или иначе занимались музыкой, и если не стали профессионалами, то, во всяком случае, прошли школу профессионального обучения в Киевском музыкальном училище или Киевской консерватории.

Естественным было бы предположение, что в такой семье рано или поздно появится гений, интегрирующий все музыкальные достоинства каждого в единый мощный музыкально-интеллектуальный организм. Поэтому вопрос о месте рождения и окружении юного музыканта представляется нам очень значительным для изучения биографии Владимира Горовица.

Первые документально подтвержденные данные о семье великого пианиста, живших в Украине, относятся к Иоахиму Горовицу деду Владимира по отцу. Известно, что Иоахим Самойлович был киевским купцом І гильдии, что он посещал симфонические собрания, организуемые местным отделением Императорского Русского Музыкального Общества, что жена его Регина Аароновна неплохо играла на фортепиано, что до своей смерти, случившейся в 1906 году И. С. Горовиц занимался благотворительностью и был старшиной (директор на общественных началах) Киевской еврейской больницы [31, c. 194].

То, что семья Иоахима Горовица жила постоянно в Киеве, и его внук – Владимир Горовиц киевлянин в третьем поколении,подтверждают следующие документы:

– свидетельство о рождении сына Иоахима – Самуила Горовица (1871) (В свидетельстве о рождении зафиксировано имя Самоил, хотя в некоторых последующих документах имя Самоил заменяется более распространным – Самуил) (илл. 1, 2);