Николай Шахмагонов - Генералиссимус Суворов

– Наседай! Преследуй! Прошка, не выдавай, насядь! Гони!

Рыжеватый угрюмый подросток и без поощрений знал свое дело. По-прежнему молча гнался он с несколькими товарищами за бежавшими противниками, и плохо тому приходилось, кого им удавалось нагнать.

Вдруг и преследователи и преследуемые смешались в одну общую толпу, остановились и все кинулись врассыпную, громко крича:

– Барин! Сам барин!..

В одно мгновение поле опустело. Ребятишки все исчезли. Одни забились в канавы, другие спрятались в лесу, третьи удирали уже совсем далеко».

Спугнул драчунов приехавший встретить своего друга, застрявшего из-за поломки экипажа, Абрама Петровича Ганнибала Василий Иванович Суворов. И они вместе, сев в таратайку Суворова, ибо экипаж Ганнибала нуждался хоть и не в очень серьёзном, но продолжительном ремонте.

Ну а уж в усадьбе произошло события, которые много раз и многими авторами описаны примерно одинаково и которые касались выбора пути тем самым маленьким стратегом, которого Ганнибалу выпало увидеть в деле на поле брани сельских ребятишек. Маленьким стратегом, как читатели уже догадались, было сын Василия Ивановича Суворова Александр, мечтавший о службе военной, но подготавливаемый отцом к карьере статской.

Вот тогда-то Василий Иванович и пожаловался своему другу и сослуживцу на то, что не видит возможности отдать сына на военную службу в связи с его состоянием здоровья, но что сын и слышать не хочет ни о чем, кроме армии.

Ганнибал, по-видимому, решил не выдавать сельских драчунов Василию Ивановичу, их полновластному хозяину, не стал и о сыне его рассказывать, хотя, выслушав отца, не мог не догадаться, кто же столь грамотно командовал схваткой ребятишек.

– Поговорил бы ты с Александром, – попросил ничего не подозревавший отец, – объяснил бы, что не для него эта служба. Что трудна она, что большой силы и выносливости требует. Может, хоть тебе поверит, коли уж мне верить не хочет, хоть и понимает, что службы-то ратной хлебнул я на своём веку сверх всякой меры.

– Что ж, поговорю, обязательно поговорю, – с едва заметной доброй ухмылкой пообещал Абрам Петрович Ганнибал.

Не спеша поднявшись на второй этаж дома, Ганнибал приоткрыл дверь комнаты и увидел сидящего за столом подростка, того самого, который так лихо командовал ребячьей баталией. Александр склонился над картой, что-то вычерчивая, и настолько был поглощён своим дело, что даже не заметил вошедшего генерала.

– Не числом, а уменьем! Не числом, а уменьем! – повторял Александр, продолжая работать с картой. – Глазомер! Глазомер! И быстрота, и натиск. Так воевал Александр Невский! Так он побил шведов на Неве…

– Кто это вычертил тебе? – спросил Ганнибал, подойдя к столу и поразившись точностью схем знаменитых баталий. – Сражение при Рокруа, Невская, Куликовская и Молодинская битвы, – узнавал он изображённое на бумаге.

Александр встал, повернулся к генералу, поздоровался и твёрдо ответил, глядя прямо в глаза:

– Я сам!

Взгляд был уверенный, пронзительный взгляд.

– Не может быть, – удивился генерал Ганнибал. – А что за книги ты читаешь?

Он стал перебирать тома, лежавшие на столе, и не переставал удивляться. Такие книги и в более старшем возрасте читали очень немногие. Начал задавать вопросы и был окончательно сражён познаниями Александра.

– Так что же тебя поразило в Невской битве? Ты что-то шептал о ней! – спросил Ганнибал.

– Стремительный и скрытный выход на рубеж атаки. Глазомер! То есть точное знание противника и его действий. Затем молниеносный удар, быстрота и натиск! Александр Невский разбил шведов не числом, а уменьем. Разбил внезапным ударом!

– Это точно! – кивнул Ганнибал. – Батюшка твой сказывал, что тебя назвали Александром в честь победителя шведов и тевтонов?

– Да, и я мечтаю повторить подвиги великих полководцев. Мечтаю командовать войсками в сражениях и битвах, – ответил Александр.

– А что ты скажешь о Молодинской битве? – поинтересовался Ганнибал и прибавил с сожалением: – О ней всё реже и реже вспоминают в последнее время…

– Блестящий замысел воеводы Воротынского, стремительный удар Хворостинина по арьергарду крымцев, затем отход и наведение врага на заранее подготовленные позиции русской дружины. Взаимодействие! Вот чего не хватило нашим князьям во время битвы на Калке. – Александр говорил не только о том, что мог прочитать в различных книгах, но и анализировал сам, высказывал свои мысли.