Дэвид Шефф - Красивый мальчик. Правдивая история отца, который боролся за сына

«Дети гадкие и испорченные!.. Дети грязные и вонючие!.. От них несет собачьими какашками!.. Они хуже, чем собачьи какашки! По сравнению с детьми собачьи какашки пахнут фиалками и примулами!»

От представлений, которые разыгрывал Ник, всегда невозможно было оторваться, и дети слушали его как зачарованные.

В полночь наконец разразилась давно собиравшаяся гроза. Лил сильный дождь, и град пулеметными очередями молотил по медной черепице крыши. У нас редко случаются грозы с молниями, но в эту ночь небо как будто озарялось фотовспышками.

Между раскатами грома было слышно, как поскрипывают ветви деревьев. Еще я слышал шаги Ника в коридоре, слышал, как он готовит себе чай в кухне, тихо пощипывает струны гитары, наигрывая что-то из репертуара Бьорк, из болливудских фильмов и из песен Тома Уэйтса с его весьма разумным советом: «Если ты умер, не садись за руль». Меня беспокоила бессонница Ника, но я гнал прочь подозрения, напоминая себе, какой большой путь он проделал по сравнению с прошлым учебным годом, когда его отчислили из Беркли. На этот раз он уехал в колледж на востоке страны и все-таки окончил первый курс. Учитывая то, чт о нам пришлось пережить, это просто какое-то чудо. По моим подсчетам, пошел уже 150-й день, как он держится без метамфетамина.

Утром гроза стихла, солнце засверкало на мокрых листьях клена. Я оделся и присоединился к Карен и малышам, которые завтракали на кухне. Шаркая ногами, вошел Ник, в фланелевых пижамных штанах, потрепанном шерстяном свитере и в очках-рентгенах. Он подошел к кухонной стойке и стал возиться с кофеваркой – налил воду, насыпал кофе, поставил на огонь, а затем уселся за стол рядом с Джаспером и Дэйзи и принялся за свои хлопья.

– Дэйзи, – сказал он. – Атака со шлангом – блестящая идея, но я собираюсь отплатить тебе за это. Не забывай оглядываться.

Она вывернула шею, пытаясь заглянуть за спину.

– Я ничего не вижу.

– Люблю тебя, чудачка.

Вскоре после того, как Дэйзи и Джаспер отправились в школу, к нам пришли несколько женщин, чтобы помочь Карен с подготовкой прощального подарка для одной всеми любимой учительницы. Они стали украшать массивную купальню для птиц ракушками, отполированными камешками и керамическими плитками, сделанными вручную самими учениками. За работой они болтали и пили чай.

Я укрылся в кабинете.

Позже женщины устроили перерыв на ланч на открытой кухне. Одна из них принесла китайский салат с курицей. Ник, который после завтрака ушел досыпать, появился из своей комнаты, стряхивая остатки сна, и поздоровался со всеми. Он вежливо ответил на вопросы – снова про колледж и планы на лето, – а затем извинился и сказал, что должен ехать на собеседование.

Я слышал, как после ухода Ника матери обсуждали его.

«Какой милый мальчик».

«Замечательный».

Одна из них отметила его хорошие манеры. «Вам очень повезло, – сказала она Карен. – Наш сын-подросток только и знает, что бухтеть и огрызаться. По-другому он с нами не общается».

Часа через два Ник вернулся – в доме уже было тихо: мамаши, закончив свою мозаику, разошлись по домам. Он получил работу официанта в итальянском ресторане. Завтра пойдет на инструктаж. Правда, Ник был в ужасе от требования носить униформу – тесные черные ботинки и бордовый жилет, но ему сказали, что зато он сможет заработать кучу денег в виде чаевых.

На следующий день после стажировки Ник практиковался на нас, изображая официанта – персонажа одного из его любимых мультфильмов, «Леди и бродяга». Когда мы сели ужинать, он вошел в комнату, держа над головой воображаемый поднос и напевая с мелодичным итальянским акцентом: «О, эта ночь, прекрасная ночь, эту ночь мы называем bella notte».

После ужина Ник попросил одолжить ему машину, чтобы поехать на собрание анонимных алкоголиков. Поскольку он неоднократно попадал в неприятные переделки – включая инцидент, когда он разбил обе наши машины за один раз (управляя одной, врезался в другую), его лишили привилегии сидеть за рулем. Но сейчас его просьба звучала вполне разумно. Посещение собраний анонимных алкоголиков входило в обязательную часть курса реабилитации, и мы согласились. Он взял наш универсал, на котором все еще виднелись следы прошлых аварий. После собрания он дисциплинированно вернулся домой и рассказал, что попросил кое-кого стать его наставником на время пребывания в городе.

Назавтра он снова попросил машину. На этот раз – чтобы съездить пообедать с этим наставником. Конечно, я разрешил. На меня произвело впечатление то, с каким старанием он соблюдал установленные нами правила. Он рассказывал нам, куда идет и когда будет дома, и всегда возвращался вовремя. Вот и в этот раз приехал домой спустя каких-то пару часов.