Дэвид Шефф - Красивый мальчик. Правдивая история отца, который боролся за сына

Ник оказался прирожденным архитектором и строителем, его увлекало сооружение разных конструкций из кубиков, из деталек детского конструктора «Дупло», он любил играть с мини-фигурками из «Лего». Он обожал Тедди Ракспина, «Щенков из приюта» и панд-близнецов. Он рассекал по дому на трехколесном велосипеде с большими колесами, а по патио, выложенному красным кирпичом, – в пластмассовом ярко-синем кабриолете, подаренном моими родителями, который он приводил в движение как машину Флинстоунов – ногами, обутыми в высокие кроссовки.

Мы бывали в «Железнодорожном городке» в соседней Сономе, где Ник водил паровой поезд, бегавший по рельсам мимо миниатюрных амбаров и ветряных мельниц.

Мы совершали путешествия в Йосемитский национальный парк: весной, когда кругом все цветет, ходили пешком к водопадам; зимой играли в снегу в долине под присмотром скалы Хаф-Доум; посещали океанариум в Moнтерей-Бей, где Ник завороженно наблюдал за фосфоресцирующими медузами и описывающими круги акулами.

Мы устраивали кукольные представления, играли в настольные игры и пели под грохот тамбурина. Облачившись в кимоно и фланелевые пижамные штаны, под аккомпанемент пластиковой гитары Ник пел во всю силу легких:

Затем он срывал кимоно, под которым оказывалась клоунская пижамная майка в зеленый, синий и красный горох. На ногах красовались сверкающие резиновые сапоги с голубыми, зелеными и розовыми разводами.

Вот мы идем по тротуару, он шаркает ногами в слишком больших сапогах, я держу его маленькую руку в своей, пластиковая гитара болтается на плече. Он не пропускает ни одной лужи.

Его глаза смотрят задумчиво, их бронзовый оттенок временами отливает зеленью, они переменчивые и живые, как море.

Он исполняет на ходу какой-то забавный танец, держа над головой зонтик.

«Кажется, дождь собирается».

Эта обманчивая идиллия отвлекала нас от надвигающейся катастрофы. Мы с Вики провели первые три года жизни Ника, пребывая в благословенном полусне новых родительских забот, а затем пробудились от безжалостного света и гнетущего холода с осознанием того, что наш брак трещит по швам. По зрелом размышлении я объяснил наши размолвки тем, что влюбился в женщину, близкую нашей семье. Ник и ее сын часто играли вместе.

Мы с Вики любили Ника, но я был не готов к тому, чтобы распутывать растущий клубок проблем. Во время посещения семейного психолога я заявил, что уже слишком поздно что-либо предпринимать. Моему браку пришел конец. Мои слова застали Вики врасплох. Я не в первый раз рвал близкие отношения, но теперь все стало сложнее, потому что у нас был ребенок.

Ник.

Дома, когда мы с его матерью ссорились, Ник находил убежище в объятиях своих панд.

Ни одному ребенку не пожелаешь пережить такой развод, как у нас, полный горечи и злости. Это как взрыв грязной бомбы, когда совокупный ущерб носит массовый и длительный характер. Нику был нанесен жестокий удар.

Мы делили посуду, предметы искусства и нашего маленького сына. Казалось очевидным, что наилучшее решение – совместная опека. Мы с Вики оба хотели, чтобы сын жил с нами, и, разумеется, разделяли общепринятое мнение о том, что для ребенка лучше, если его воспитывают оба родителя. Вскоре Ник начал жить на два дома. В те дни, когда я приводил его к матери, мы обнимались, я прощался с ним у белых ворот из штакетника и смотрел, как он входит в дом.

Вики уехала в Лос-Анджелес и снова вышла замуж. Тем не менее мы все равно хотели, чтобы Ник жил с нами обоими, но теперь между нами пролегло расстояние в пятьсот миль, и уже невозможно было соблюдать неформальное соглашение о совместной опеке, когда ребенок постоянно курсировал между родителями. Каждый из нас искренне и с долей мстительности полагал, что Нику лучше быть с ним, а не с другим родителем, поэтому мы наняли адвокатов по делам о разводе.

В некоторых случаях юристы успешно приводят пары к заключению соглашения, но многие баталии по поводу опеки заканчиваются только в суде. Обычно это болезненный и затратный процесс. Наши адвокаты брали более двухсот долларов в час и требовали гонорар в размере от пяти до десяти тысяч долларов. Когда мы узнали, что судьи часто поддерживают соглашение, которое рекомендует назначенный судом детский психолог после тщательного обследования, наш здравый смысл и опустошенный банковский счет перевесили. Ник начал посещать психолога вскоре после того, как мы стали жить раздельно, и мы обратились к этой женщине, чтобы она провела экспертизу для суда. Мы договорились, что подчинимся ее решению.