Марат Гайнуллин - АДМИРАЛ ИВАН ФЁДОРОВИЧ КРУЗЕНШТЕРН

10-го апреля наступил первый тёплый день. Матросы на палубе чинили паруса. Кузнец ковал топоры и ножи для меновой торговли с населением.

17-го апреля шлюп «Надежда» перешёл Южный тропик. После сильнейших шквалов наступил юго-восточный пассат.

Шлюп, подгоняемый попутным ветром, быстро приближался к Маркизским островам.

24-го апреля, перед приходом к Маркизским островам, капитан «Надежды» Крузенштерн издал свой замечательный приказ:

«Главная цель пристанища нашего на островах Маркизских есть налиться воды и снабжения свежими припасами. Хоть без согласия и воли жителей всё сие получить можем, но взаимные опасности запрещают нам прибегнуть к средству сему… Я уверен, что мы оставим берег тихого народа сего, не оставляя по себе дурного имени. Предшественники наши, описывая нрав островитян сих, представляют нам его миролюбивым. Они расстались с ними со всеми знаками дружбы. То и мы человеколюбивыми поступками нашими постараемся возбудить в них живейшую к нам признательность и подготовить для всех последовательных соотечественников наших народ, дружбой к нам пылающий».

7-го мая в пять часов дня «Надежда» подошла к острову Нукагива и держалась на расстоянии одной мили от берега. Едва шлюп встал на якорь, как с высоких береговых утёсов в море бросились мужчины, женщины, дети и с большой скоростью, подобно рыбам, поплыли к кораблю – почти без заметного движения рук и ног. Они плавали вокруг корабля, предлагая кокосы, бананы и плоды хлебного дерева.

Через три часа в небольшой пироге, выдолбленной из ствола дерева, прибыл король со своей свитой.

Это был сильный и стройный мужчина лет тридцати пяти. Его звали Тапега Кеттанова.

Прибывшему на корабль королю Крузенштерн подарил нож и 14 метров красной материи, которая очень поравилась Тапеге. Свита, состоящая из родственников короля, также получила подарки. Крузенштерн показал королю свой корабль и обратил особое внимание правителя острова на пушки, объяснив их действие. Однако Тапегу это мало интересовало. Увидев на шканцах бразильских попугаев, он долго любовался ими. Настолько был поглощён действиями птиц, что не обращал ни на кого внимания. Заметив это, Иван Фёдорович подарил королю одного попугая.

На следующий день снова появился король со свитой и привёз Крузенштерну в подарок свинью – большую редкость на острове.

На этот раз Иван Фёдорович пригласил гостей в свою каюту. Островитяне с любопытством всё рассматривали. Особое их внимание привлёк написанный маслом портрет Юлианы, жены капитана.

Шлюп «Надежда» у острова Нукагива. Пирога с королём Тапегой Кеттанова.Рисунок В. Тилезиуса. EAA 1414. 3.3, L 49

Они долго рассматривали его, громко говорили, размахивая руками, прищёлкивая языками и широко улыбаясь. Увидев зеркало, дикари пытались отыскать за ним человека. Поняв, что никого за зеркалом нет, все, покачивая головой, о чём-то говорили, а король любовался на себя. Настолько Тапеге понравилось любоваться собой, что он при каждом посещении корабля проходил в каюту и простаивал перед зеркалом несколько часов подряд, улыбаясь своему отражению.

Вскоре увидели лодку, стремительно летевшую к кораблю. Восемь гребцов-островитян дружно работали вёслами. На корме трепетал белый флаг, привлёкший внимание мореплавателей. Моряки предположили, что на лодке должен быть европеец. И действительно, в лодке находился англичанин, которого вначале Иван Фёдорович Крузенштерн принял из-за цвета его кожи за природного островитянина.

Англичанин представился капитану Крузенштерну Робертсом.

Он предложил мореплавателям свои услуги, которые были приняты с большой охотой. Приятно было иметь такого хорошего переводчика – ведь без знания языка островитян почти всё общение основывалось на догадках. Англичанин рассказал, что живёт на острове уже около семи лет и что он был высажен с английского купеческого корабля матросами, захватившими его. Оказавшись на острове, англичанин женился на родственнице короля Тапеги и поэтому является весьма уважаемым мужчиной среди островитян.

Иван Фёдорович Крузенштерн был несказанно удивлён тем, что обнаружил на острове двух европейцев: англичанина Робертса и одичавшего француза Жана, с головы до ног покрытого татуировками.

Они, европейцы, мирно общались с дикарями, постоянно враждуя между собой. Их трудно было отличить в толпе от местных жителей, так как под влиянием солнца и воздуха их кожа заметно потемнела. Одеты Робертс и Жан были как и все окружающие их дикари.