Хайнц Фельфе - Мемуары разведчика

Однако многие из них не смогли разобраться в трудностях послевоенного периода в Германии и из ложно понимаемого чувства долга связали свою судьбу с защитой несправедливого дела. Благодаря моей уже приобретенной проницательности я смог избежать этого.

Все те, кто занял ключевые позиции во вновь создававшихся органах местного самоуправления, а позже в центральном экономическом и административном совете Бизоний, принадлежали к числу ставленников оккупационных учреждений. С помощью влиятельных зарубежных покровителей эти люди заложили прочный фундамент для своей последующей карьеры, которая привела их после образования западногерманского государства на высшие посты правительственных и партийных учреждений. Главными предпосылками для такого взлета являлись абсолютная лояльность по отношению к оккупационным властям, способность устанавливать и поддерживать нужные отношения и неразборчивость в выборе средств для достижения поставленных целей.

«Особые отношения» с англичанами и американцами, которые, как мне точно известно, установились еще во время войны, помогли сделать блестящую карьеру таким политикам, как основатель баварского ХСС Йозеф Мюллер (по кличке Оксензепп), председатель западногерманского бундестага 60-х годов Ойген Герстенмайер и влиятельный политик Якоб Кайзер, который в свое время возглавлял боннское министерство по общегерманским вопросам, где и мне довелось поработать.

Совсем не случайно первым канцлером ФРГ в 1949 г. стал Конрад Аденауэр. Среди молодого поколения немцев едва ли известно, что Аденауэр был связан тесными деловыми и родственными узами с самыми влиятельными кругами как германского, так и американского капитала. К его наиболее могущественным покровителям в Германии принадлежали крупнейшие промышленники и банкиры, такие, например, как Абс, Пфердменгес и Цинсер, которые даже во время войны поддерживали самые лучшие отношения с американскими финансовыми группами Моргана и Рокфеллера. Вторая жена Аденауэра, Гусей, урожденная Цинсер, была родственницей супруги президента Всемирного банка Макклоя, который в 1949–1952 гг. являлся верховным комиссаром США в ФРГ. Позднее он возглавлял «Чейз Манхэттен банк» и стал специальным советником президента США Кеннеди.

Многие видели и понимали двойную игру западных держав в денацификацию. Для коммунистов это было в любом случае ясным, в чем я мог неоднократно убедиться. Но и такие политики, как, например, первый министр ФРГ по делам семьи Франц Вюрмелинг из партии Центра, признавали это. Когда я однажды посетил Вюрмелинга, чтобы узнать, не найдет ли он для меня какого-нибудь места, и предъявил ему мое свидетельство о денацификации, он отрицательно покачал головой. «Знаете ли, свидетельство о денацификации, группа 5, доказывает только сообразительность владельца, который смог от нее ускользнуть». Министр был совершенно прав, для него подобное свидетельство ничего не значило, мне оно тоже приносило мало пользы, поскольку у меня не имелось решающих данных: я не принадлежал ни к католикам, ни к ХДС. В тогдашней Рейнской области это являлось непреодолимым препятствием.

Тем не менее я смог начать учебу в Боннском университете, записавшись на факультет государства и права в качестве вольного слушателя. Правда, я уже имел такое образование, но мне следовало сдать заново некоторые экзамены, поскольку нацистское право было выброшено в мусорную корзину.

Я надолго запомнил профессора Фризенхана по прозвищу Ядовитый Карлик, ставшего позднее членом федерального конституционного суда. Студенты его очень боялись, и тот, кто попадал к нему на экзамен, воспринимал это как жестокий удар судьбы.

Как все студенты, мы часто горячо спорили о политике, образуя отдельные группы в соответствии с нашими взглядами. Я причислял себя к тем, кто честно желал извлечь уроки из горького прошлого. К кругу моих друзей принадлежали, например, юрист Хайнц Энгельберт, ныне профессор Университета им. Гумбольдта в Берлине, и Карл-Гюнтер Бенингер, сейчас профессор государственного права в Университете им. Карла Маркса в Лейпциге.

Кроме материальной заинтересованности я преследовал совершенно сознательно еще одну цель, а именно познакомиться как можно с большим количеством людей, которые позднее могли бы быть мне в той или иной форме полезны. С этой же целью я занялся журналистикой, что и с материальной точки зрения надежнее, здесь заработок прямо зависел от проделанной работы.