Николай Троицкий - Наполеон Великий. Том 2. Император Наполеон

Наполеон, судя по письму к Жозефине от 27 августа 1806 г., с нетерпением ждал и до последнего момента верил, что русско-французский договор будет утвержден Александром. Он уже приказал начальнику Главного штаба Л. А. Бертье обеспечить возвращение Великой армии во Францию. Но 3 сентября он узнал, что Александр не желает ратифицировать договор, и тут же отдал Бертье новое распоряжение: приказ о возвращении армии на родину задержать [229] См.: Correspondance de Napoléon. T. 13. № 10730. P. 170–171. .

Осень 1806 г. в Европе выдалась не менее тревожной, чем предыдущая. Наполеон, систематически получавший от своих агентов информацию о том, что Россия, Пруссия и Англия сговариваются образовать четвертую коалицию, насторожился и демонстрировал европейским монархам свою мощь: 15 августа, в день рождения императора, не только во Франции, но и во всех зависимых от нее странах прошли грандиозные торжества во славу «великой империи».

Тем временем Россия, Англия и Пруссия договорились между собой и 15 сентября оформили новую коалицию против Франции. К ним присоединилась Швеция. Коалиционеры особенно много ждали от Пруссии как хранительницы традиций и славы Фридриха Великого. Но прусская армия, воспитанная и как бы законсервированная в устарелых догмах Фридриха, давно потеряла былую боеспособность. Портила ее (как, впрочем, и русскую и австрийскую армии) главным образом феодально-крепостническая система комплектования, обучения, содержания, использования войск. Хорошо сказано об этом у Е. В. Тарле: «Солдат – крепостной мужик, перешедший из-под розог помещика под фухтеля [230] Фухтель – плоская сторона клинка, которой солдат в феодальных армиях били по спине. и шпицрутены офицера, осыпаемый пощечинами и пинками со стороны всякого, кто выше его, начиная с фельдфебеля, обязанный рабски повиноваться начальству; он знает твердо, что и речи быть не может об улучшении его участи, как бы храбро он ни сражался. Офицер только потому офицер, что он дворянин» [231] Тарле Е. В. Цит. соч. С. 209. . Добавлю к этому, что прусский генералитет в 1806 г. был бездарен и немощен (19 высших генералов вместе имели тогда за плечами 1300 лет жизни).

Зато королевский двор Пруссии петушился, как при «великом Фридрихе». И министры, и король Фридрих Вильгельм III (по характеристике Ф. Энгельса, «один из величайших олухов, когда-либо служивших украшением престола» [232] Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 2. С. 567. Наполеон тоже считал Фридриха-Вильгельма III «величайшим болваном на свете» (цит. по: О’Мира Б. Наполеон. Голос с острова Святой Елены. Мемуары. М., 2004. С. 67). ), и даже умница королева Луиза торопились начинать войну с Наполеоном до подхода союзных войск, чтобы не делить с ними лавры победы. 1 октября прусский двор предъявил Наполеону ультиматум, требуя в течение недели вывести все французские войска из германских земель, даже вассальных по отношению к Франции, за Рейн. «Сципион перед Карфагеном, наверное, не обращался к побежденным с более властной речью», вспоминал об этом Наполеон [233] Жомини А. Политическая и военная жизнь Наполеона. 3-е изд. СПб., 1844. Т. 1. С. 335. . В ожидании ответа из Парижа Берлин щеголял военными парадами. Королева Луиза на коне объезжала войска, поднимая их боевой дух. Офицеры королевской лейб-гвардии точили свои сабли о ступени французского посольства и заражали друг друга уверенностью в том, что их армия первой «обломает зубы» непобедимому дотоле Бонапарту. Их генерал Э. Рюхель бахвалился: «Зачем нам сабли? Мы вполне можем обойтись и дубинами» [234] Лашук А. Цит. соч. С. 228. .

Наполеон, узнав о военных приготовлениях Пруссии, еще до ультиматума из Берлина, а именно 12 сентября, обратился к Фридриху Вильгельму III с письмом, которое процитировано даже Н. К. Шильдером в официальной биографии Александра I: «Наполеон подтвердил, что не хочет войны, ничего не требует от Пруссии и готов прекратить свои вооружения, как только король прекратит свои» [235] Ср.: Correspondance de Napoléon. T. 13. № 10764. P. 207–209; дер Н. К. Цит. соч. Т. 2. С. 154. . В ответ на это письмо император Франции и получил от короля Пруссии ультиматум. «Нас вызывают к барьеру на 8 октября», – сказал Наполеон маршалу Бертье и, не дожидаясь, когда истечет срок ультиматума, 6 октября обратился к своим войскам с воззванием. Оно фактически стало публичным объявлением войны Пруссии. В воззвании говорилось: «Солдаты! Приказ о вашем возвращении во Францию был уже отдан. Вас ожидало победное торжество в столице, и все было приготовлено к встречи с вами <���…>. Но призывы к войне раздались в Берлине. Уже два месяца нас вызывают к барьеру. Солдаты! Никто из вас не желает возвратиться иначе как путем чести . Только через триумфальную арку войдем мы в наше отечество. Неужели для того мы презирали непогоду, моря, пустыни, побеждали не один раз коалиционную Европу, распространили свою славу от востока до запада, чтобы вернуться на родину беглецами, предав союзников и слыша вслед себе смех: французский орел устрашился прусской армии!» [236] Correspondance de Napoléon. T. 13. № 10948. P. 384–385. Курсив мой. – Н. Т . Так, «путем чести» Великая армия Наполеона устремилась в очередной поход навстречу прусским войскам.