Сергей Черных - Как мы служили на «Гремящем»

– Слышь, моряк! Позови кого-нибудь из младших офицеров.

– Понял. Сейчас будет сделано!

Мы, три офицера из нашей общей, бывшей мичманской каюты, увидев масштабы стихийного бедствия, постигшего соратника – собрата, потянулись к раковине. Каждый взял по чайному стакану, набрал его холодной водой из-под недавно наполненного бачка, и отправился вызволять попавшего в беду друга. Хотя, вполне себе объемный обрез (таз) стоял возле умывальника в каюте. И так по кругу, раза по три – четыре! Надо было видеть Колину физиономию, когда он ополаскивался холоднющей водой порциями по 250 граммов! Мы Николая уважали и ничего против него не имели, но было просто смешно, а мозгов у нас еще не хватало!

Потом была экскурсия в Киндию. Этот населенный пункт находился в ста, стапятидесяти километрах от Конакри. Нас, человек 50, баркасом перевезли на причал, посадили в автобус, и мы поехали. С нами был несменяемый офицер связи Жан-Пьер Кутино. В Киндии было интересно, что там находился памятник той обезьяне, которая снялась в том, еще черно-белом фильме «Тарзан», который мы, родившиеся в 50-е – 60-е толком и не видели. Был там еще питон по кличке «Петя», абсолютно инертный тип, готовый позировать перед фотоаппаратами, как вам заблагорассудится. С ним, мы, конечно, пощелкались. Прохладный, даже холодный питон, обнимал нас как родных, и снимки потом получились замечательные. Так как было очень жарко, после посещения Киндии, поехали купаться на водопад. Он назывался очень романтично: Фата невесты. И, правда, напоминал нечто подобное! Вуаль де Марье, красиво, правда? Вода срывалась с двухсотметровой высоты и разлеталась тысячами прохладных брызг, как громадный душ. Капли достигали размеров грецкого ореха, но удовольствие было неописуемым. Мы поплавали в небольшом озерке у подножия водопада, прохладились как следует, и отправились в родные пенаты, на корабль. Пребывание в Конакри продолжалось около четырех недель. За это время мы с моим командиром боевой части Бажановым Анатолием подготовились к переходу в Луанду, столицу Анголы, страны, где шла нешуточная гражданская война. И нам предстояло в ней поучаствовать, хотя этого мы еще не знали. Там была куча противоборствующих сторон: ФАПЛА – народная армия Анголы, ФНЛА – Национальный фронт освобождения Анголы, УНИТА – националистические отряды под руководством некоего Савимби, СВАПО – патриоты Намибии, кубинский контингент, советские советники и ЮАРовские регулярные войска. Были и советники из стран Варшавского договора. Короче, Ноев ковчег при пожаре во время наводнения.

На переходе в Луанду курс подкорректировали так, чтобы пройти «Золотую точку», то есть точку с координатами 0 градусов широты и 0 градусов долготы. В ней же пересекли экватор и отпраздновали День Нептуна. Особенности этого праздника рассказывать не буду. Это знают все моряки, а кто из гражданских не знает, можно посмотреть в интернете. Традиции были полностью соблюдены. Всем вручили памятные Дипломы о пересечении экватора. Обстановка в Луанде резко отличалась от Конакри. Здесь расслабляться уже не приходилось. Сразу по приходу была организована ППДО (Противоподводно-диверсионная оборона корабля), спущен рабочий катер, вахте выданы гранаты, автоматы и началось методичное обрабатывание акватории в радиусе нескольких сот метров от корабля. С борта тоже производилось гранатометание, причем незакономерное. Надо пояснить, что гранатометание при ППДО необходимо, чтобы уничтожить возможных подплывающих боевых пловцов противника в случае необходимости. Плотность воды в несколько раз превышает плотность воздуха, и гидродинамический удар при взрыве гранаты уничтожает все живое в радиусе около сорока метров. Вахта ППДО неслась круглосуточно. Но жизнь на корабле не замерла. В конце июля в Луанду приехали советские артисты. Среди них был И. Д. Кобзон. Они дали отличный концерт прямо на причале, у которого был ошвартован наш «Гремящий». Наш командир, по законам гостеприимства, после концерта пригласил Иосифа Давыдовича в кают-компанию на ужин. Ужин продолжался до утра. Иосиф Давыдович много пел, пил наравне со всеми, но совершенно не пьянел. Я, как умеющий играть на гитаре, в отсутствие других возможностей, как мог, аккомпанировал известному артисту. В 4 часа утра я заступил на вахту к трапу. Около 6 утра Кобзон уехал с корабля. Но, около 8 часов вернулся с двумя канистрами, подозреваю, что с пивом. А покидая борт, нес трехлитровую банку соленых огурцов, банку воблы и буханку черного хлеба. Это то, чего в Луанде нельзя было найти ни за какие деньги.