Л. Мардахаев - Педагогическое наследие Калабалиных. Книга 3. А.С. Калабалин

Педагогике сегодня необходимо единство слова и дела, а повторять прописные истины – значит, не уважать человека. Это относится к сути. Но и о форме не мешало бы подумать.

Приведу пример из своей практики. Как-то мне пришлось быть начальником пионерского лагеря. Первое, что я сделал, заказал тридцать кос.

– Для чего? – спросили меня взрослые.

– Косить будем, – ответил я.

– Как так? Дети должны отдыхать, – возмутились они.

Приехали в лагерь. Ребята спрашивают:

– Когда в футбол?

Отвечаю:

– Когда скосим траву на поле стадиона.

– А когда скосим? – не отстают они.

– Если все возьмемся, дело быстро пойдет, – говорю я.

– А мы разве сможем? – не унимаются они.

– Буду учить. Только запомните, если кто порежется, больше сюда ни ногой.

Дети быстро освоились. Для косарей особый режим. На покос им приносят парное молоко, квас. Постепенно бригада косарей росла. Председатель ближайшего колхоза обратился к нам с просьбой помочь накосить сена для телят. И мои ребята стали работать уже всерьёз. Мы накосили 18 тонн сухого сена. Полностью обеспечили сотню телят на зиму. Однажды приходим на луг, все наши стожки стоят, никто за ними не приехал. Ребята расстроились: может, наша работа никому не нужна? Я их сажаю в машину, подъезжаем к ферме, видим, у коров, как у детей, на глазах слезы. Оказывается, тракторист напился и на два дня коровы, как и телята, оказались без корма. Тогда ребята стали возить сено сами. А когда появился тракторист – весёлый, с похмелья, то едва ноги от нас унёс. Этот случай многому научил ребят. Они пережили эту беду сами и поняли, что с ней необходимо бороться. Вот и педагогика А. С. Макаренко – она тоже родом из ситуации экстремальной.

У А. С. Макаренко были тысячи различных педагогических приемов. Дети не знали, как поведет он себя в той или иной ситуации. Антон Семёнович был непредсказуем, и это вызывало жадное их любопытство.

А мы, как мы себя ведем? Каков наш педагогический арсенал?

– Встань, выйди из класса! – вот и всё. Скука…

Называющие себя педагогами, «проходившие» А. С. Макаренко в институте, зачастую забывают суть его главного принципа межличностных отношений. Игра. Борьба. Каждый ребенок сопротивляется педагогу, не хочет поддаваться его воздействию, и это закономерно. Плохо, если ребенок «пластилиновый» и каждый может вылепить из него все что угодно. И когда в этой борьбе-игре педагог, преодолевая упрямство ребенка, развивает заложенную в нем искру таланта, самобытность, – это высшее педагогическое счастье.

– Мы с Владимиром Васильевичем (Морозовым – Л.М. ) представляем имя Антона Семёновича Макаренко, я руковожу музеем. Владимир Васильевич и я выросли под руководством Семёна Афанасьевича Калабалина. Владимир Васильевич является его воспитанником, а я сыном. Семён Афанасьевич является воспитанником А. С. Макаренко, он – герой «Педагогической поэмы», Семён Карабанов. Меня назвали в честь А. С. Макаренко, так как я вырос в той системе, в том окружении, глядя на того человека, в которого мы все были влюблены. Очевидно, точно так же и Сёмен Калабалин стал педагогом, повторив путь А. С. Макаренко. И мы с Владимиром Васильевичем, и десятки воспитанников детских домов, в которых работал Семён Афанасьевич, избрали свой путь учителя.

Нам очень повезло на нашего наставника, и я посвятил всю свою жизнь, 50 лет, работе в школе c трудными детьми, детских домах, спецучилищах. Уважая свой возраст и тех ребят, которых надо воспитывать и учить, я решил, что буду больше полезен, если буду руководить Педагогическим музеем Антона Семёновича Макаренко. Сюда приходят и родители, и педагоги, и студенты, и люди разных других профессий. Они приходят, чтобы задать Антону Семёновичу те или иные вопросы, ответы на которые у них вызывают затруднения, или они желают улучшить свое профессиональное мастерство, найти больше добрых подходов к детям, понять и познать тот успех, который сопутствовал Антону Семёновичу в воспитании детей.

Есть такой центр реабилитации семьи, и туда приходят мамы, бабушки, с детишками, там общаются. К нам в музей пришли человек 25. Ситуация, конечно, была весьма сложной, потому что мы привыкли разговаривать с родителями, со взрослыми хлопцами, а это были малюсенькие. Мы даже растерялись, как себя с ними вести, но мужественно общались, потому что оказывается – великий педагог тот, кто умеет подняться до уровня ребенка, его великого сознания и мышления. Вот мы с ним полтора часа общались, ходили, сказки рассказывали, игрушки делали. Все прошло, и я говорю: