А. Донин - Вся жизнь – в искусстве

11 марта 1952 г.

Все забываю и теряю: днем забыл в консерватории очки, а вечером во дворце им. Ленина – портфель с книгами. Вечером читал в Канавине «Шостакович, Кабалевский, Хачатурян» без подготовки, но очень удачно. Смотрел «Тарзана» – чушь собачья, но народы, пейзаж и животный мир Африки очень интересны.

13 марта 1952 г.

Утром репетировал «Фауста» с хором. В 2 ч. началась «мка». Меня смешали с грязью за «Игоря», Ваню за «Сусанина», все дерьмо и все никуда не годится. Ерофеев – классик: все перевалил на меня. Надо покончить с главной режиссурой, но сейчас этого делать нельзя; только после «Бориса Годунова».

15 марта 1952 г.

(…) Был на похоронах С.А. Афанасьева. Пошли и мне, Господи, такую легкую кончину, но, если можно, то не очень торопись! Вчера в Водном [ институте ] читал о Мусоргском.

27 марта 1952 г.

Был на «Сев. цирюльнике» до 2 акта. Прочел приказ, что мне поставлено «на вид» за самоустранение от «Садко». Вечером читал в Политехническом о Чайковском, под впечатлением этой паршивой стенограммы был очень собран и, как мне кажется, читал хорошо. [ Лекции часто стенографировались «компетентными органами», чтобы была возможность уличить лектора в политической неблагонадежности ]. Подумав о нашем театре, решил, что он похож

на пиратский корабль, где только и думают, кого выкинуть за борт.

31 марта 1952 г.

С утра заседаем (с 11 до 16) – приемка эскизов «Эсмеральды». В 1630 ухитряюсь с Верой сбегать на 2ю серию «Тарзана». Лучше первой. Звери очаровательны, но угнетенные труженики экваториальной Африки на меня произвели впечатление подлинных «исчадий ада». Впрочем, полагаю, что это связано с деспотизмом царьков, сложившимся феодализмом и т.п. Африканцев надо освобождать от их собственных правителей в первую очередь. Вечером делал в Доме офицеров доклад «Идея патриотизма в музыке», что обошлось мне ровно в сто пятьдесят рублей. От ужина сбежал. (…)

14 апреля 1952 г.

Мне – 48, сорок восемь лет! Утром репетировал 2 к. «Игоря». День в консерватории. Придя домой, лег отдохнуть и был поднят телефонным звонком. Друзья напомнили о себе. Вечером на конференции в Водном был необычайно растроган овацией по моему адресу. Боже мой! Как это было приятно! Пришел поздно – сна ни в одном глазу.

1 мая 1952 г.

Поздно встал и весь день сидел дома и писал письма. Вечером на «Игоре». Кошмар! Из 14 рабочих – 6 налицо. Оркестр пьян, балет тоже. Все вкривь, вкось и коекак. Ерофеев говорил, все ему так омерзело, что он готов уйти в самодеятельность. Врет, конечно.

30 мая 1952 г.

Вечером разговаривал с Малышевым, все это принимает весьма нежелательный оборот, т.к. если я подам заявление об освобождении от обязанностей глав. pежа, то мне придется уйти из театра совсем, что пока меня еще не устраивает. Придется терпеть, пока хватит сил. (…)

23 июня 1952 г.

(…) Заседали в здании Обкома с 12 до 18!!! Съел бутерброд за 2 р. 37 к. Беззубый, неинтересный доклад Рябовой закончился такими же прениями. После довольно толкового заключения Морозова (о том, что главной задачей является разоблачение капитализма и пропаганда идей коммунизма) выступил Хныгин и начал плести чтото невнятное. По этому поводу Нил [ возможно, Н.Г. Бирюков – горьковский писатель ] удачно процитировал Чехова: «Университет развивает все качества человека, в том числе и глупость».

[ Июль: вместе с театром Марк Маркович находится на гастролях в Калинине (ныне Тверь) ].

15 июля 1952 г.

Подсчитал, что за 13 дней я истратил на еду круглым счетом 305 рублей, или 23 руб. в день. Пока нормально, если не считать излишеств в покупках.

Репетировал 1 к. пролога, как будто неплохо.

Упразднен! Чернышиха была потрясена той живейшей радостью, с которой я воспринял известие об упразднении должности глав. pежиссера. Итак, минус 500 руб.! Надо их разыскать гденибудь. (…)

27 июля 1952 г.

Ясно. Играл 3 сета, сначала кидался хорошо, потом «сдал» и стал плохо срываться к мячу – проигрывал все время. Очевидно, общая подготовка плоха. Завтракал огурцами, обедал в Военторге – 12–15. Вечером вел большой концерт с докладом в Военной академии им. В.М. Молотова. Встречали тепло, за ужином генераллейтенант произнес прекрасную речь о том, что военной аудитории вовсе не нужна только военная тематика, но все то, что человечество считает ценным. Интересен рассказ о приказе гитлеровского командования с запрещением заводить пластинки с русскими песнями.

29 июля 1952 г.