Юрий Тимофеев - Не ходи служить в пехоту! Книга 6. Памирский марш мотострелкового полка

2-й МСБ уже вовсю совершает марш, за ним ушёл 1-й МСБ, через пятнадцать минут начало движения у нас. За нами пойдет АДН, то же колонна не маленькая: 18 прицепных древних гаубиц М-30, в качестве тягача Зил-131, а общее количество автомашин в дивизионе чуть более сорока.

За дивизионом идёт противотанковая батарея полка (штук 15 единиц техники), а за ними реактивная батарея полка «Град-1» – 9 пусковых установок на базе ЗиЛ-131, 9 транспортно-заряжающих машин, 7 транспортных машин (всего 25 машин). Далее, зенитная ракетная артиллерийская батарея полка: 4 ЗРК «Стрела-10» на базе МТЛБ и 4 ЗСУ «Шилка», плюс пункт управления командира батареи на безе БТР, да несколько грузовых машин. За ними рота химзащиты (около 20 машин). Далее инженерно-саперная рота (ИСР, около 25 машин), за ними рота материального обеспечение полка (около 70 автомобилей), далее полковой медицинский пункт (9 автомашин) и замыкает колонну полка ремонтная рота (техническое замыкание).

Батальон медленно начал движение. Легкое волнение. Пошли. Впереди нас 7-я и 8-я роты, за нами гранатометный взвод, противотанковый взвод батальона, взвод связи, зенитный взвод, минометная батарея на ГАЗ-66, потом медпункт батальона, далее Уралы и ЗиЛ-130 с ГАЗ-53 прибывшие из народного хозяйства взвода материального обеспечения и взвода технического обслуживания батальона. Колонна батальона растянулась на пару километров.

Начинаем медленно подниматься в горы. Полное отсутствие растительности. Горная пустыня. Впереди перевал Чийирчик 2402 метра высота над уровнем моря. Мороз крепчает. Ветер усиливается. Начинается настоящий снегопад. Этот перевал в 40 километрах к югу от города Ош.

Идем нормально. Уверенно. Это самое начало Памирского тракта – зимой условно проходимого. Дорога здесь пока что нормальная.

К 13 часам преодолели Чийирчик. Первая остановка. Справили нужду. Размялись. Осадчий собрал всех офицеров, прапорщиков, командиров отделений и механиков-водителей.

– Не спать! Терпеть! Командиры следите за своими механиками. Если механик уснёт это смерть! Командиры взводов если видите, что механик готов, пересаживайтесь сами за штурвал. Тылы отстают. Надеемся только на себя. Сухпай экономим. Кто знает, что там дальше будет. Вопросы?

Вопросов ни у кого не было.

Минут через двадцать продолжили движение. Комбат торопит. Идем дальше.

Следующая точка – перевал Талдык, 3615 метров над уровнем моря, проходит через Алайский хребет. Это самый настоящий серпантин. Дорога уходит вверх, на юг, извилистой змейкой. Мороз под 40 градусов, сплошной лед. Снег валит и валит. Движение по ней носит особый характер. Ещё раз прошла команда о запрете остановок и переключения передач. Иначе смерть. В условиях большой колонны такое движение вниз означает еще и угрозу срыва в пропасть для машин, идущих сзади. Напряжение растет. Шквальный сильнейший ветер. Очень медленно ползем, сильно растянулись.

Сижу на броне по-походному. Шарфом замотал лицо. Не помогает. Нос вообще не чувствую. Руки деревянные. Пытка. Сходить даже «по-легкому», целое дело. Здесь уже начали ощущать недостаток кислорода. Клонит в сон. Организм еще совсем не адаптировался к горам.

Подошел Хари докладывает, что на одной из машин механик совсем уже не может. Вырубается. Я решил сам сесть за механика этой машины.

Кстати сказать, позднее понял, что это моё такое естественное решение вызвало чувство огромного уважения и удивления у партизан. Это мне мои сержанты потом рассказали. Просто партизаны не думали, что командир сам умеет выполнять обязанности механика-водителя и может вот так запросто сесть за штурвал, подменить своего солдата – такое они в своём стройбате не видели и не слышали никогда. Естественно. Говорят, даже обалдели напрочь. А мы относились к этому как «само собой».

Опять остановка. Небольшое расширение дороги. Ели-ели начали разминаться. Это не выносимо. Пульс очень сильный и дыхание учащенное. Собрал взвод. Осмотрел людей. Славяне совсем сникли. Партизаны в целом бодрее. Несколько человек из числа партизан, киргизы держатся очень бодро и их больше беспокоит лютый мороз и сильнейший ветер.

Хари пожаловался на сильнейшую головную боль. Пожалуй, он хуже всех во взводе переносит горы. Держится за голову постоянно. Двигаться для того чтобы разогреться тоже не может. Я его тормошу, но он злобно огрызается. Чувствую, что он в таком состоянии может послать меня подальше.

Вызвал санинструктора роты. Пришел. Сержант из числа партизан, ему чуть более тридцати лет. Узбек. Закончил медучилище и работал в санчасти какого-то предприятия. Померил у Хари пульс.