Елизавета Топалова: Медный всадник. Жизненный путь Этьена Фальконе

– Истинный мудрец не может закончить свою жизнь иначе, – заключил Ле-Муань. – Новая истина всегда нарушает существующие установления и поэтому подлежит наказанию.

Она входит в мир как преступница, чтобы потом стать законодательницей. Но для этого тот, кто принес ее в мир, должен принести себя в жертву.

Ле-Муань стал другом и заботливым наставником юноши. В беседах о Сократе быстро прошло время. Когда через несколько лет Этьен решил жениться, учитель не стал его отговаривать и лишь ответил словами своего любимого философа:

– Как бы ты ни поступил, все равно будешь раскаиваться.

– Но ведь и сам Сократ был женат, – пытался возразить юноша.

– Да, Сократ действительно женился, но он сделал это, когда ему было далеко за сорок, – ответил Ле-Муань. – К тому же существует множество анекдотов о супружеской жизни Сократа. – И Ле-Муань вновь, в который раз, стал рассказывать ему историю о том, как сварливая жена Сократа Ксантиппа по дороге на рынок как обычно, громко осыпала его бранью. Встречные люди при виде этого зрелища в удивлении останавливались. «Это гром», – невозмутимо объяснял им Сократ. Ксантиппа, и вовсе взбесившись от этих слов, в ярости выплеснула на него кувшин с водой. «А вот и дождь!» – шутливо заключил Сократ.

«Как ты можешь терпеть у себя в доме такую жену?» – возмущались окружающие. – «Но вы же терпите каждый день гвалт своих гусей», – возразил Сократ. «Гуси приносят нам яйца и мясо», – сказали ему. «А моя жена приносит мне детей», – отвечал Сократ.

– Но это вовсе не значит, что Сократ считал женщин чем-то вроде животных, – добавил Ле-Муань. – Он первым из греков утверждал, что женщины тоже могут быть философами, если будут к тому способны.

Семейная жизнь Фальконе не была ни счастливой, ни долговечной. Вскоре у него родился сын, которого назвали Пьером. Заботы о семье тяжким бременем легли на плечи молодого отца. Фальконе упорно работал. Ему, который до этого умел лишь читать и писать, ничего не стоило выучить латынь и греческий, чтобы читать в подлинниках сочинения великих философов древности. Он хотел осмыслить свой труд художника и поэтому взялся за Плиния.

Многотомные сочинения Плиния-старшего, древнего правителя Испании, неутомимого собирателя знаний, содержали в себе все, что было известно римскому миру. Плиний был человеком необыкновенного трудолюбия и любознательности. Всякий час, не посвященный умственным занятиям, он считал потерянным. Насколько это было возможно, отнималось время даже у сна. Читались всякие книги, даже плохие, так как, по мысли Плиния, нет столь дурной книги, из которой нельзя было бы извлечь хоть какой-либо пользы. Не было такого места и времени, которые бы он считал неудобными для пополнения своих знаний: в дороге, в бане, за обедом и после него, на прогулках – его всегда сопровождал секретарь, обязанный читать что-либо вслух или писать под его диктовку. Плиний писал о красноречии и слоге, о войнах с германцами и умении метать копье, изложил в десятках книг свою естественную историю и погиб на 56-м году жизни, заглянув в жерло извергающегося Везувия.

Фальконе извлек из Плиния все, что относилось к живописи и ваянию, почерпнув оттуда множество сведений об истории античного искусства. Но восторг вскоре сменился разочарованием. Как, например, разделить восхищение Плиния громадностью размеров статуи или поверить ему, что Лисипп сделал более 1500 статуй, а Силапион сделался хорошим скульптором потому, что ни у кого не учился?

Вскоре Ле-Муань повел его в Версальский замок, где находилась королевская резиденция.

– Не воображай, что я буду тебя чему-то учить, – наставлял он юношу, проводя его галереями дворца. – Тебя будут учить великие художники, а моя задача лишь указать тебе на них. Ты талантливей меня. Я всего лишь трудолюбив. Но не думай, что этого мало. У меня нет самонадеянности таланта, и в этом мое преимущество. Талант, помноженный на труд, создает гения. Но и гений не всегда получает признание. Сейчас я покажу тебе работы Пюже. Пюже был величайший скульптор своего века. Он сделал для Людовика XII группу Персея и Андромеды, а также Милона Кротонского – верх скульптурного совершенства. Однако нашлись «честные» люди, которые наговорили королю, что этот провинциальный скульптор – он был родом из Марселя – не умеет сопоставлять фигуры, и эти чудные творения были сложены в кладовке, откуда их вытащили лишь после смерти виновника этого заточения. Пюже был гордого и независимого нрава, ни дураки, ни негодяи его не жаловали. Увы, суд над художником часто вершат те, кто ничего не смыслит в прекрасном. Лучше держаться подальше от великих мира сего. Пюже не повезло. Такова, видно, была его судьба.