Банумати Нарасимхан - Гурудев. Плато на вершине. Жизнь Шри Шри Рави Шанкара

Брат вовлекал меня во все свои игры. Своими маленькими руками он лепил Шивалингам из земли и песка, которого в деревне хватало. Форма лингама была идеальной, и каждая песчинка оставалась там, где он ее осторожно прилеплял. Мы с Хемой были ассистентами – собирали цветы, листья, воду и другие материалы для обряда. И все вместе мы проводили пуджу. Листья и цветы почтительно и изящно помещались на Шивалингам. Рави не задумывался, куда нужно положить цветок и как все разместить. Он спонтанно раскладывал их один за другим. Когда он заканчивал, все получалось просто, красиво и безупречно. Маленький Рави был у нас главным пандитом [13] Пандит – почетное звание ученого брамина, знатока индийской литературы на санскрите, который занимается повседневной религиозной практикой. , и мы следовали его указаниям. Он говорил: «Закройте глаза и улыбайтесь». Это было его любимое напутствие перед началом пуджи.

Однажды летним днем один из наших соседей пришел с новостями, что приехала святая, Аммалу-амма. На своих собраниях она пела молитвенные песни, восхваляющие Господа Кришну, а люди танцевали. Это было очень необычно для консервативного юга. Поэтому из любопытства мы пошли на ее сатсанг [14] Сатсанг – встреча группы духовных единомышленников, на которой люди медитируют, поют мантры, слушают духовное знание. . Люди покачивались из стороны в сторону, подняв руки над головой, плавно танцевали и пели песню «Радхе Говинда», которую заводила святая.

Когда мы вернулись домой, маленький Рави собрал нас всех (меня, Хему, Шанкара и соседских детей) во дворике. Мы набрали воду во всю посуду, которую смогли найти, бросили туда по нескольку цветков, лепестков и добавили сандаловый порошок. Потом мы набирали воду в маленькие кружки и брызгали друг в друга, напевая «Радхе Говинда», повторяя мелодию за моим братом. Пение прерывалось только нашим смехом и брызгами холодной воды со всех сторон. Это было невероятное веселье. Амма, перима и другие взрослые отдыхали на кухне и разговаривали, попивая свежезаваренный кофе и жуя домашние мурукку (крекеры). Гвалт из дворика заставил их гадать, что там происходит. Амма пришла проверить, что мы делаем, и застыла от полной неожиданности: все мы, промокшие с головы до ног, улыбаясь до ушей, выстроились перед ней в ряд и принялись наперебой рассказывать, какую потрясающую игру мы придумали. Я не уверена, что в тот момент она тоже была в восторге от этой игры, но убеждена, что даже спустя годы наше празднование Холи с Гурудевом напоминало ей об этом случае.

Будь то в Папанасаме или Бангалоре, у наших игр была определенная духовная составляющая. Мы сидели со скрещенными ногами напротив красиво украшенной статуи Кришны, а перед нами были аккуратно расставлены чаши со сладостями. Мой брат с закрытыми глазами пел какие-то мантры, сложив ладони перед собой, а я в это время пыталась повторять за ним, поглядывая то и дело то на него, то на сладости. В какой-то момент я украдкой взяла маленький кусочек угощения из чаши и сунула в рот. В следующее же мгновение брат смотрел на меня большими глазами. И мне пришлось вытащить кусок изо рта и положить назад в чашу. Я спросила Рави: «Почему мы должны предлагать сладости Богу, если он не ест их на самом деле?» «Он делает их слаще и отдает обратно», – был твердый ответ.

Пение мантр и медитации стали привычной частью нашей жизни.

Питаджи был внимательным наблюдателем, он вовлекал нас в диалоги и побуждал думать. Он рассказал нам об одном случае, который его глубоко впечатлил: «Одним прекрасным утром маленький Рави смотрел, как играют другие дети, и вдруг сказал: „Люди ждут меня, я должен к ним идти“. Ему было всего четыре года. Я понял, что это дух внутри ребенка побудил его произнести эти слова».

Примерно в то же время Питаджи повел нас к Тангамме, преподавательнице санскрита, которая давала ежедневные уроки «Бхагавадгиты». Было известно, что она гостила у Махатмы Ганди в его ашраме. Во время урока она запела: «Партхая пратибходитам», и сделала паузу, ожидая, что мой брат повторит за ней. Вместо этого маленький Рави пропел: «Бхагавата нараянена сваям», тем самым закончив строфу и поразив учительницу. Она попробовала с другими строфами из разных глав – он знал их все! Преподавательница санскрита объявила нашему отцу, что его сын – необычайно одаренный ребенок. Тангамма поддерживала в учениках дух патриотизма. Например, в августе, в День независимости Индии, мы с братом вставали в шесть утра и шли на прабхат пхери, уличную процессию с распеванием национальных патриотических песен.