Сергей Нечаев - Антонио Сальери. Интригант? Завистник? Убийца?

Первый успех окрылил Сальери, и он принялся работать с утроенной энергией. В результате появились театральный дивертисмент «Дон Кихот на свадьбе Гамачо» (Don Chisciotte alle nozze di Gamace) и, в сотрудничестве с тем же неизменным Джованни Боккерини, пастораль «Невинная любовь» (L’amore innocente).

Так началась карьера одного из самых успешных мастеров оперного жанра конца XVIII века.

А потом вернувшийся в Вену Флориан-Леопольд Гассман представил Сальери знаменитому поэту и либреттисту Пьетро Метастазио [9] Метастазио (Metastasio) Пьетро (настоящая фамилия – Трапасси) (1698–1782) – знаменитый итальянский поэт и автор либретто для опер. Работал в Вене с 1729 года. Написал несколько десятков опер, к которым писали музыку Гендель, Глюк, Сальери, Моцарт и другие композиторы. , в доме которого собирались столичные интеллектуалы и артисты.

В то время Метастазио имел в Вене должность придворного поэта. У итальянцев он считался писателем классическим, как Расин у французов. Декан историко-филологического отделения философского факультета Московского университета И. И. Давыдов в 30-х годах XIX века характеризовал его творчество так:

«В нем совершенная чистота, ясность, нежность, прелесть языка. <���…> Часть поэтическая развита слабо, между тем как музыкальная представляет развитие богатое. Метастазий везде музыкален. <���…> Мелодии его легки и приятны, но повторяются с небольшой переменой; кто читал один отрывок, тот знает все. В целом его сочинение часто не имеет значения. Герои любезны, как у Корнеля; героини нежны, как у Расина; в этом его некоторые обвиняли слишком строго, не обращая внимания на потребность оперы. <���…> Неоспоримо, что выражение неги в чувствах приобрело Метастазию любовь его современников. Впрочем, у него есть места, совершенно соответствующие достоинству и сильным порывам трагедии. Удивительному успеху произведений Метастазия в целой Европе еще способствовало то, что он был поэт придворный, не только по должности, но и по направленно, подобно трагикам века Людовика XIV. Блестящая наружность без глубины; прозаические чувства и мысли, выраженные языком поэтическим; совершенная умеренность в изображении страстей человека; соблюдение приличий со стороны внешней: вот качества, которыми трагические очерки Метастазия заслужили одобрение высшего общества. Он не пренебрегает изображением высоких чувств, но и безнравственные злодейские характеры впутаны у него в самые незначащие интриги. Нередко оскорбленная красавица поручает пренебрегаемому воздыхателю умертвить предательски неверного возлюбленного. Почти во всех его произведениях встретите коварного злодея, разыгрывающего измены, для которого уже наперед заготовлено великодушие, все под конец разрешающее. <���…> Немногие произведения Метастазия удержались на театре; изменившийся вкус к музыке требовал и другого содержания драматического. У него мало хоров и почти все арии для одного голоса; они однообразно служат заключением каждой сцене пред отбытием действующего лица».

Удивительно, но Метастазио, почти всю жизнь прожив в Вене, не знал ни слова по-немецки. При этом каждое воскресенье его дом был открыт для всех желающих поговорить о поэзии и послушать его поэтические импровизации. На итальянском, конечно же. Стихи Метастазио, как уже говорилось, были очень музыкальны, и, как пишет доктор искусствоведения Л. В. Кириллина, «тонкое ощущение слова, ритма, интонации в устах поэта производило особенно чарующее впечатление. Здесь Сальери смог приобщиться к самым изысканным тонкостям просодии [10] Просодия – учение об ударении, тоне, интонации. Это слово может рассматриваться как синоним «ритмики». итальянского стиха и их интонационно-музыкального выражения; эти знания он впоследствии по возможности пытался передать и своим ученикам».

Многие историки музыки отмечают тот факт, что Сальери был страстным поклонником и приверженцем Метастазио.

В любом случае, несмотря на огромную разницу в возрасте, его знакомство с этим мастером оперного либретто оказалось для Сальери чрезвычайно важным.

А вот живший по соседству Глюк так проникся работами молодого Сальери, что вызвался быть его вторым покровителем и учителем. Для Антонио же творчество Глюка стало настоящей путеводной звездой.

Как отмечает биограф Сальери Фолькмар Браунберенс, благодаря этому влиянию Сальери стал в Вене не олицетворением «проитальянского» стилевого направления, а представителем «проглюковского тренда» (to the «Gluckist» trend)».