Марк Ливинталь - Никола Тесла. Посланник иного мира. Человек Х

Рис. 3 . Милутин Тесла

Рис. 4 . Георгина Тесла

Мать Николы Теслы обладала необычайной душевной тонкостью и чуткостью. Нет никаких сомнений в том, что Джука передала своим детям, в особенности Николе (и, вероятно, старшему сыну Дане) открытость неведомому и умение его видеть. То, что эта женщина и сама ощущала свою связь с иными мирами и в какой-то степени могла использовать это, очевидно и из воспоминаний самого Теслы – а особенно из того эпизода, когда умирающая мать явилась ему в видении. Но об этом речь впереди – Джука проживет долгую жизнь и умрет в 1892 году, когда ее сыну Николе будет 35 лет.

Милутин Тесла был человеком необычным. Во-первых, он был необычайно образован, знал несколько языков (как и его сын впоследствии), обладал фотографической памятью и всячески поощрял ее развитие в детях.

Во-вторых, он был необыкновенно эмоционален и артистичен. Для нашего исследования важно, что отец Теслы был крайне предрасположен к игре. В частности, он великолепно подражал чужим голосам – и при этом любил громко разговаривать с самим собой, так что домашние ничуть не удивлялись, когда слышали за дверью его кабинета многоголосые беседы.

Несмотря на то, что Милутин обладал достаточно жестким характером – что неудивительно для того времени и той среды, – очевидно, что он был достоин своей жены и тоже обладал способностью признавать за другими право на свой путь. Можно себе представить, как трудно было, например, главе большой семьи и приверженцу традиций согласиться с тем, что его сын не пойдет ни одной из проторенных фамильных троп и изберет себе профессию инженера – как казалось Милутину, совершенно бесперспективную. Однако он сумел побороть себя и согласился с решением сына. С учетом реалий того времени это был педагогический новаторский подвиг! Именно гибкость – одно из главных качеств, которое требуется от родителей людей-Х, и именно благодаря этому качеству отца Никола Тесла смог в полной мере проявить свои способности.

Родители Николы не забывали и о том, что ребенку надо учиться. Мальчику не было и пяти лет, когда он пошел в местную школу. К тому же Милутин всеми силами приучал своих детей, особенно сыновей, упражнять память. Сам он говорил на нескольких языках, знал наизусть поразительное количество произведений, был неплохим математиком. В доме была большая библиотека – в том числе Гете и Шиллер на немецком, энциклопедия Д’Аламбера на французском и наверняка кое-какие книги на английском.

Первые восемь лет супружества Милутин и Джука провели в городе Сень. Там родился их первенец Дане, а затем дочери – Ангелина и Милка. Затем Милутина направили в Смиляны – всего в сорок дворов, – где и появился на свет их второй сын Никола.

На первый взгляд Никола был обычным мальчишкой, голубоглазым и долговязым, разве что чуть более впечатлительным и гораздо более изобретательным, чем его сверстники. Едва ли в его деревне было в изобилии всякого рода механизмов и машин, поэтому инженерный талант Теслы нельзя объяснить окружением. Между тем проявился этот талант, как обычно бывает у детей-Х, очень рано.

Еще совсем малышом Никола случайно придумал устройство для ловли лягушек – старшие приятели не взяли его на рыбалку, он обиделся и сам сделал себе удочку, но поскольку ее конструкцию представлял себе лишь приблизительно, то крючок сделал гладким и не сообразил, что нужно насадить на него червяка. Ловились на эту удочку только лягушки, зато в изобилии и безо всякой наживки. Пугач из стебля кукурузы, который Никола смастерил лет в шесть, впоследствии натолкнул его на мысль о лазерном оружии, а изобретенное им гладкое водяное колесо – о безлопастной паровой турбине.

Особенно Тесле запомнилась история с пропеллером, который приводили в движение майские жуки, привязанные к его лопастям. Эта поразительная самоделка летала целые часы, не останавливаясь, – пока ее не показали придурковатому мальчишке, сыну отставного австрийского офицера. Тот полюбовался игрушкой, а потом заметил банку, где содержались запасные жуки, схватил ее, вытащил жуков и… запихнул их в рот. «Этот пострел ел майских жуков живьем, будто это были нежнейшие блупойнтские устрицы, – вспоминал ученый. – Такое отвратительное зрелище положило конец моим опытам в этой многообещающей области, и из-за этого случая я никогда больше не смог дотронуться до майского жука в частности и до любого другого насекомого вообще».