Михаил Кокшенов - Апельсинчики, витаминчики…

Зато место какое! На берегу Москва-реки и Кремль в твоем окне. Нет — вру. Кремля в окне не было, потому что окна были под потолком и в них был виден только кусочек неба. Но я точно знал, что у меня за окнами — Кремль, и это сильно действовало на мое мальчишеское воображение.

С детства меня тянуло во всякие исторические и археологические кружки. Мы с моими школьными товарищами исследовали все подвалы на набережной, ища подземный ход в Кремль.

Однажды нашли лаз в склад сухофруктов и, съев мешок немытых сухих груш, все угодили в Морозовскую детскую инфекционную больницу на две недели.

Как-то раз, дворник, обнаружив, что мы разбираем пол в подвале, запер нас и велел нам все привести в порядок. И мы, рыдая, до полуночи восстанавливали этот пол, хотя точно знали, что находимся на верном пути.

Кстати, этот ход, говорят, до сих пор не нашли!

Позже, мы с моим дружком — Володей Леоновым, занимались в кружке при Историческом музее. И я мечтал там, что буду или археологом, или историком. Но жизнь распорядилась иначе. Хотя, несмотря на это, я верен своим детским увлечениям, и в любой стране, да и в любом городе меня всегда тянут к себе крепости, замки и подземные ходы. Там я опять становлюсь тем же мальчишкой с Софийской набережной.

Учился я в школе № 5. Без девочек, тогда учились раздельно. Школа находилась далеко от дома, почти на Добрынинской площади. Я добирался до школы полчаса, правда, можно было подъехать на девятнадцатом трамвае, который ходил по Полянке. Но после неудачного прыжка с двойным кульбитом в сторону противоположную движению, я предпочитал пешие переходы. Эта привычка — ходить пешком, осталась по сей день. Могу часами бродить по Москве, зная её всю наизусть. Особенно люблю Бульварное кольцо в любое время года. Это для меня — лучший отдых!

Но, в те далекие мальчишеские годы, проход по утренней Москве был для меня пыткой. Учился я плохо. Школу не любил. Маму часто туда вызывали. После таких вызовов, она грозила перевести меня в ремесленное училище, по-нашему — ПТУ. Угрозы не действовали. Я каждый раз обещал, что больше не буду, но ухитрился остаться на второй год в пятом классе.

Школа у нас была семилетняя. Окончив ее со скрипом и получив аттестат, или как он там назывался, я понял, что детство кончилось.

Что больше всего я любил в те годы? Конечно же кино! Рядом с моим домом было два кинотеатра — «Заря» и «Ударник». Я не пропускал ни одного нового фильма, а некоторые смотрел по нескольку раз. Еще я любил ходить в клуб «Мосэнерго». Там шли трофейные фильмы — немецкие, американские, французские. Они-то и сбили меня с панталыку, погрузив в нереальный мир кино. Я часто придумывал продолжения этим фильмам, писал в уме сериалы и, конечно же, всегда был их участником.

А летом мама отправляла меня в пионерский лагерь. О нем у меня воспоминания смутные: какие-то линейки, горны, военные игры. Помню, однажды из пионерлагеря «Быково» я сбежал, но в тот же день мама привезла меня назад, так как там было сытнее.

Общественной жизнью в школе и лагере я не занимался, не дослужился даже до звеньевого.

Веселое.

Помню, в детстве, ранним летом, в Парке Культуры им. Горького купались мы с ребятами в фонтане «Девушка с веслом» без трусов, а сторож собрал все трусы и повел нас таких в милицию. Это было, наверное, красиво — такая голозадая колонна с прикрытым руками срамом.

Грустное.

Мне горько вспомнить, что полуголодная жизнь моих сверстников — девчонок и мальчишек тех лет — называлась «счастливым детством».

Отца мы потеряли рано, вернее, нам помогли его потерять. Об этом говорить не хочу, потому что правды все равно никогда не узнаю.

Мама осталась одна и уже больше никогда не выходила замуж, полностью посвятив себя мне.

Мама моя родилась в городе Либаве, тогда он назывался порт им. Александра III. Это была военная база русского флота. Мой дедушка — Василий Борисов, служил на флоте инженером-механиком. Дедушка закончил Кронштадтское военное училище. После революции дедушку перевели с семьей во Владивосток.

Там же, во Владивостоке, мама моя познакомилась с моим отцом — Кокшеновым Михаилом Михайловичем. Владивосток для мамы был самым лучшим городом в мире. Она могла о нем рассказывать часами. Я сам был во Владивостоке несколько раз и с интересом ходил по тем местам, которыми восхищалась мама. А потом моего отца перевели в Москву на повышение. Но наступил 1937 год, и мама осталась одна, вернее со мной.