Гай Кавасаки - Уроки жизни иконы Кремниевой долины

В 2018 году Стэнфорд даже не будет рассматривать заявку на поступление, если у вас средний балл ниже 4.2, меньше 2400 за SAT и нет Нобелевской премии за основание некоммерческой организации – или ваши родители должны пожертвовать сумму, которой хватит на строительство нового корпуса. Я никогда бы не поступил в Стэнфорд в 2018 году.

Поймите меня правильно: я не был полным лузером. Я даже получил награду за выдающиеся успехи в учебе и спорте, став лучшим среди учеников Иолани в 1972 году. Также я получил еще одну награду за выдающиеся успехи в спорте и учебе, которую разделил с одноклассником по имени Муфи Ханнеман. (Это две разные награды: одна ставит в приоритет академическую успеваемость, а вторая – спортивные достижения). Он потом поступил в Гарвард, выиграл стипендию Фулбрайта [8] Программа Фулбрайта – финансируемая Правительством США стипендиальная программа, созданная с целью укрепления культурно-академических связей между гражданами США и других стран. и стал мэром Гонолулу.

Меня приняли в Гавайский университет (UH), Оксидентал-колледж и Стэнфорд. (Я подал документы еще в несколько мест, но уже даже не помню, куда именно!) Мне нравилось играть в футбол, а в Оксидентал-колледж была футбольная программа, так что сначала я выбрал университет, который прославил Барак Обама. (По слухам, он получил четверку на курсе по политологии у профессора Роджера Боше.)

«Я не собираюсь платить за то, чтобы ты мог играть в футбол».

Но отец принял решение за меня: «Если я и буду платить такие деньги, то только за Стэнфорд. Или учись бесплатно в Гавайском университете. Я не собираюсь платить за то, чтобы ты мог играть в футбол». Он, конечно, не особо поощрял независимое мышление у своих детей. Я пошел в Стэнфорд.

Кстати, стоимость обучения в Стэнфорде в 1972 году составляла 2850 долларов в год, что было эквивалентно 62 000 долларов в 2018 году. Папа любил ездить в Лас-Вегас играть в кости. Я присоединялся к нему и маме каждые несколько месяцев, пока был в Стэнфорде. Я не раз платил за учебу стодолларовыми купюрами из Лас-Вегаса.

Не позволяйте людям совершать ошибки. По крайней мере, выступите в роли адвоката дьявола и объясните, почему вы считаете это ошибкой. Я хотел пойти в Оксидентал-колледж, чтобы играть в футбол – как-никак, весьма разумная причина для выбора университета. Нет! Это было бы глупым решением.

Отец был прав, заставив меня поступить в Стэнфорд. Если бы нашлись весомые аргументы в пользу небольшого гуманитарного университета, каким был Оксидентал-колледж, он бы пошел мне навстречу; но игра в футбол к ним точно не относилась.

Я не говорю, что учеба в Стэнфорде сыграла ключевую роль в моих достижениях. Также я не возьмусь утверждать, что не достиг бы успеха, если бы пошел в Оксидентал-колледж. Но нет никаких сомнений в том, что Стэнфорд определил мою карьеру благодаря людям, которых я там встретил.

Признайте, что родители могут быть правы, даже когда вы совершенно уверены в том, что они ошибаются. У меня есть теория, что каждый человек проходит пять стадий в жизни:

• Будучи ребенком, вы уверены, что родители всегда и безоговорочно правы.

• В старшей школе и где-то лет до 20 вы думаете, что родители ничего не знают и не понимают.

• В 30 лет вы начинаете осознавать, что родители во многом были правы.

• В 50 лет вы сами становитесь вашими родителями и делаете вещи, которые ребенком выводили вас из себя.

• В 60 лет вы мечтаете, чтобы родители были рядом, и вы могли сказать им, что они были правы.

Школа Иолани была первым образовательным учреждением, которое изменило мою жизнь. Стэнфорд стал вторым. Этот путь начался осенью 1972 года, когда я сошел с рейса Western Airlines из Гонолулу, запрыгнул в автобус для первокурсников и впервые приехал в кампус Стэнфорда.

Я понятия не имел, чего ожидать, когда автобус остановился, но схватывал все на лету. Калифорния казалась мне землей обетованной: коллекционные автомобили, белокурые девушки, комфортная погода и технологические компании, где люди зарабатывали огромные деньги. Я не скучал по дому и не грустил, как многие первокурсники. Я ощущал себя так, словно небеса разверзлись и ангелы запели. Как будто сам Бог привел меня туда.

Именно в Стэнфорде я встретил Майка Бойча, одного из разработчиков программного обеспечения Macintosh и первого евангелиста [9] Евангелист – специалист, который занимается пропагандой в сфере информационных технологий. – Прим. ред. Apple. Мы оба были второкурсниками и сразу же подружились, потому что разделяли любовь к автомобилям. Десять лет спустя Бойч взял меня на работу в Apple, что положило начало моей карьере в сфере технологий.