Марк Пекарский - ..из коллекции Марка Пекарского

Как вы помните, всякая история, да и вообще всё в жизни имеет, по крайней мере, два толкования. Про эту же историческую встречу рассказывает сама С.А. Губайдулина.

Её рассказала София Асгатовна Губайдулина:

«В первый раз мы встретились в здании Гнесинского института в Москве в тот год, когда он готовился к выпускному экзамену. Пекарский предложил мне написать вещь специально для ударника solo, которую он собирался включить в выпускную программу. И я отважилась. К тому времени в нём уже были видны все данные, которые формируют индивидуальность настоящего музыканта: кроме совершенной музыкальности он обладал неистощимым любопытством ко всякой новизне и способностью выжить, несмотря на все материальные сложности жизни. Наиболее поразительное в Пекарском – это глубокое проникновение в своё ремесло, полная идентификация со своими инструментами и понимание того, что ударные содержат в себе некую тайну. И, конечно, вокруг него сконцентрировались наиболее интересные композиторы не только из Москвы, но также из других городов» [12] Холопова В., Рестаньо Э. София Губайдулина. C.54. .

И всё же, что, в конце концов, коллекционирует счастливейший из людей? — ВСЁ! На ваше обозрение были представлены шесть (на самом деле их больше) экспонатов из раздела Байки о Пекарском. В следующем разделе сам М. Пекарский, порывшись в своих папочках, изложит некоторые приколы с иностранными словами.

Её напомнил мне человек по имени Гия Абуладзе, с которым мы когда-то… Впрочем, Гия сам высказался на этот счёт 12 ноября 2014 года ровно в 20 часов и 39 минут по тбилисскому времени посредством электронной почты:

«Марк, приветствую! Мы случайно встретились в горах Кавказа. Я случайно наткнулся на ваш мейл и очень обрадовался. Желаю успехов. С уважением, Гия Абуладзе».

Вы спросите: а кто такой этот Гия? Отвечаю…

Путешествовали мы однажды по Дагестану с князем Волконским и его сыном Петером, Имя Петер было вполне законным, так как был он рождён в Таллине первой женой Андрея Хильве, и нарекли сына на эстонский манер. Он был младше меня, и я называл его Петей или Петром. Андрея Волконского я называл по-советски: товарищ князь. Он меня – товарищ Пекарский.

В один прекрасный летний вечер мы втроём погрузились в поезд Москва – Махачкала и, ведя неспешные беседы, так же неспешно повлеклись в сторону «сердца Кавказа», как называл этот горный край князь Андрей, совершивший к тому времени несколько путешествий по Дагестану.

Следуя своему природному любопытству, я под руководством Пети принялся за изучение буквы ы эстонского алфавита. Оказалось, что её эстонское произношение существенно отличается от нашего русско-народного: этот звук следовало произнести лишь после того, как гортань отодвигалась вглубь почти что до шейных позвонков, в то время, как язык буквально прилипал к нижней части рта. Образовавшийся в результате этих манипуляций ротовой резонатор улавливал и усиливал поднимавшийся откуда-то из самого чрева требуемый звук, который, как я ни старался, никак не желал покидать место своего рождения. Итог всех моих ухищрений, увы, был ничтожным: вместо предмета гордости эстонского языка из желудка доносилось подлое куриное курлыкание, на что княжеский отпрыск ехидно хихикал, приговаривая, что я туп, как сибирский валенок. Я не оставался в долгу и предлагал юному созданию произнести что-нибудь шипящее, например, «шмель жужжал в шиповнике», – а для эстонца это смерти подобно, потому что, как вы помните, их язык никак не предполагает наличие шипящих…

Наконец, мы приехали на берег Каспийского моря, затем прошвырнулись по горам и, однажды оказались высоко-высоко над Ала-занской долиной, простиравшейся у наших ног. Это была Кахетия. Где-то в центре этого благословенного края белела церковь. Оригинальную версию возникновения названия этого храма представил нам встретившийся где-то на дорогах Кахетии один азербайджанец, по утверждению которого церковь эту строил другой «один азербайджанец». Построить-то он её построил, но вот крест укрепить не успел, так как за этим занятием он сорвался с высоты и… По дороге к матушке-земле несчастный успел обратиться к Всевышнему: «Аллах, спаси! – прокричал он в отчаянии – Алла верды!…» – Мало того, – завершил свой рассказ этот «один азербайджанец», – все православные храмы в Грузии построили азербайджанцы!