Юрий Лебедев - Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том III. Книга I

В это время у меня родился сын (я даже хотела уйти с работы в связи с беременностью, но Жорж Абрамович уговорил меня остаться) и после возвращения из декретного отпуска (а он был тогда очень короткий!) Жорж Абрамович предложил мне тему диссертации по процессам и аппаратам. Я рассердилась: «Вы что делаете! Я же сказала Вам, что не могу сверлить эти тарелки!». Но он меня успокоил тем, что дал мне дипломника. Это был Тонда (Антонин) Шимечек, чех. Наверное, после А. И. Родионова, это был второй дипломник Жоржа Абрамовича. И мы вместе с ним начали осваивать тему. Тонда после окончания института у себя на родине достиг высоких постов, объехал весь мир, и мы продолжали общаться: он писал мне письма, звонил по телефону… Когда вышла книжка про Жоржа Абрамовича, я написала об этом Тонде и он связался с Жоржем Абрамовичем, поздравил его и у них завязалась переписка по интернету. В один из последних моих визитов Жорж Абрамович с восторгом от того, что он освоил интернет, показывал мне на экране компьютера фотографии внучки Тонды, которые тот ему прислал.

Ю. Л. А Вы с Жоржем Абрамовичем электронную переписку не вели?

И. К. Ш. Нет. Жорж Абрамович был круче, чем я, он мог все освоить, а я не смогла и я в этом виновата. Жаль, конечно, но мы общались по телефону.

Ю. Л. Возвращаясь к Вашему знакомству с Жоржем Абрамовичем, хочу спросить – Вас тогда его манера разговора, его американский акцент, не удивили?

И. К. Ш. Нет, я как-то не обращала на него внимания. Хотя наши кафедральные ребята – Гришин в особенности! – и «передразнивали» его (я не могла – нет у меня такого таланта!), да и мне все было понятно в его речи, а его акцент казался мне приятным. К тому времени я уже много общалась с иностранцами по комсомольской работе и слышала разные акценты. А на письме Жорж Абрамович был очень грамотным человеком!

Ю. Л. Ещё один вопрос о раннем времени Вашего знакомства. Собственно, знакомы Вы с ним тогда не были, Вы были студенткой в 1959 году. А в этот год состоялась первая американская выставка в Москве и приехала большая делегация. Как рассказывал Лев Гришин, часть её посетила Менделеевку и Жорж Абрамович по просьбе Кафтанова исполнял обязанности переводчика. И во время приема один из гостей вдруг сказал о том, что у Жоржа Абрамовича «очень приятный северо-западный акцент, похожий на говор жителей Айовы!». Это очень насторожило Жоржа Абрамовича – в составе делегации наверняка есть представители спецслужб, когда они вернутся, то напишут отчеты, и история с «айовским акцентом» менделеевского переводчика всплывет в штатах… И после этого его напрягал каждый шорох в ночной тишине – то ли «наши» за ним пришли, то ли «оттуда» уже добираются…

И. К. Ш. Нет, этой истории я не знала. Но вот по поводу тишины мне Жорж Абрамович говорил, что, когда он приехал сюда «оттуда», его поразила здешняя тишина. [111] Ирина Климентьевна не уточнила, когда он это говорил. Но очевидно, что «здешняя тишина» могла поразить его только после возвращения из США. Значит, он говорил с ней о своей жизни в Америке во время «командировки». Я думаю, что это объясняется тем, что «там» он был все время в напряжении. А здесь он жил на Ордынке, топил дровяную печь и, как он однажды обмолвился, постепенно избавлялся от «тех» страхов.

Ю. Л. А что Вы помните о переезде Жоржа Абрамовича на новую квартиру на Мичуринский проспект?

И. К. Ш. О том, как и почему он получил эту квартиру, я ничего не знаю. Но помню, что помогать при переезде от кафедры ездили Гришин и Семёнов. Там был ещё и приемный сын Жоржа Абрамовича, Валера Рудаков. На него, кстати, Жорж Абрамович частенько жаловался и немножко обижался – он себя вел не очень хорошо. Он ведь из «неблагополучной семьи» – его взяли от соседей… А Жорж Абрамович, как всякий добрый человек, хотя и переживал, но уступал ему… Ведь тогда Валера был он в какой-то степени смыслом жизни Жоржа Абрамовича. Но я, как человек не любопытствующий, не выспрашивала деталей…

Ю. Л. Да, Жоржу Абрамовичу «повезло» – и Вы не были любопытны, и Коля Харитонов не «влезал в душу»…

И. К. Ш. Да, так получилось… Но кое-что о «частной жизни» Жоржа Абрамовича я помню. Однажды – это было году в 63 – он лежал в больнице. У него обнаружилась какая-то опухоль в области желудка. А Жорж Абрамович был человек очень осторожный – разумно-осторожный в отличие от меня! – особенно, когда это касалось его здоровья. Если он грипповал вдруг, то на работу не ходил. Он даже из-за этого не пришел на мою защиту! Так вот, когда он попал в Боткинскую больницу, то очень испугался этого. Он боялся, что у него «самое худшее». И я ездила к нему в больницу. Не часто – у меня был маленький ребенок – но ездила. Там я встречалась с Людмилой Александровной. К сожалению, я заметила, что она относится к моим визитам как-то настороженно, может быть, она даже немного ревновала меня к Жоржу Абрамовичу. А меня не мучила совесть, и поэтому я не могла перед ней оправдываться… И когда выяснилось, что опухоль не столь опасна, я перестала ездить, чтобы не нервировать её… Ему сделали операцию, удалили опухоль, и он снова вернулся на работу.