Кузьма Вараба - Шамора-такси

– А как перебрался туда?! Ты же сотрудник спецслужбы.

– Куратор помог!

– А ФБР не следит, или не предлагает сотрудничество?!

– Может меня и прослушивают и, даже следят.… Но делают это так технично, что даже я – «спец» не заметил этого!– он помолчал, – Единственный раз подходили из французского легиона и предлагали контракт на три года с баснословным гонораром. И я уверен, что обещанное они выполнят, и даже дадут больше, чем обещали, но – воевать можно за одну родину!!!

«А как же американское гражданство, к которому ты приравнен по статусу!»– подумал я, но не сказал. Конфузная тема выходит!

Вчера встретил старого знакомого – офицера ГРУ! Лет десять выглядел эдаким располневшим грузным качком, а сейчас – поджарый такой, даже худощавый, и ростом как-то даже снизился.

– Что так похудел, Паш!?– спросил я, отступая от глуха рычащего стафа. Паша натянул поводок, удерживая своего пса, рвущегося к другим, гуляющим во дворе собакам – Работа такая!– улыбнулся он.

– Мотался где-то?– спросил я, всматриваясь в посеревшее, суровое лицо, – Видно же, Паш, мотался?!

– Проходил службу на территории Азиатско-Тихоокеанского региона!– коротко, по-военному ответил он. Стаф утягивал его за угол дома.

– Паш, расскажешь как-нибудь?! Ну, не секретное, а так – жизненное?! Он слегка кивнул и исчез за углом дома!

Приезжал Паша в эти места на родник. Вода в нашем роднике чистая и вкусная. Кто ее однажды вкусил, то возвращается за ней на протяжении жизни. Волшебная родниковая водица с бухты!

На днях беру заявку с аэропорта. Садится мужчина чуть старше среднего возраста. Прилетел из Владивостока. Везу его за триста километров в артель к золотодобытчикам. По дороге рассказывает:

«Сам я родом из горняцкого поселка Фабричный, расположенного на северо-Востоке края и доживающего свой век рядом с огромной, разрушенной новой эпохой горно-обогатительной фабрикой Хрусталенского горно-обогатительного комбината – крупнейшего в нашей стране комбината по добыче олова!

Фабричный – это, вообще-то, Лудье – старое китайское название, в переводе, как считали старожилы – это «Яма»! Названия должны иметь историческую ценность, а не обозначаться в картографии по прихоте бессовестных чиновников! Все распадки в Лудье всегда наименовались по принципу первого поселенца на онной земле – «Цепилевский» (Цепилев), «Китайский» (первые – китайская семья), «Шпакинский» (Шпакин) – он же – Ужвинский(Ужва)(спорный вопрос!), «Цинковый» (геологоразведка обнаружила цинк)… Прошу прощения, остальные названия забыл! А ведь, их было много! Из рек помню Тадуши, Даданцы, Сибайгоу, Ордагоу, Фудзин, Нотто.… Из поселений – Тадуши, Кенцухе, Лудье, Лифудзин, Тетюхе… Память подводит, чтобы вспомнить остальные!

Это уже история, это наша жизнь – в моем пионерском возрасте наши чиновники, в связи с советско-китайским конфликтом на острове Даманском, выдумали новые названия сел и городов. Нас в школе, в 1973, по прошествии 4 лет после конфликта, обязали купить новые тетради, и в них вместо – «ученик Лудьевской средней школы» написать – ученик «Фабричненской средней школы!» Старые тетради попросили выбросить в мусорку, или сжечь!

Прошлое нельзя придумывать – оно уже прошло! Оно останется таким, каким было! К концу повествования, возможно, вспомню еще несколько имен, потому как, любой распадок в тайге не был безымянен, а назывался, или по фамилии охотника, или события, или речки, или растительности! Один распадок, ведущий на канатную дорогу, назывался «Майкой». Не знаю, почему!? Распадков было сотни, и каждый был с именем! Так же было и с ключами, впадающими в более крупные речки. Помню только два – «Деревянкин ключ» и» ключ на Канатке». И подавляющее большинство нас – пацанов – знали их все! Поэтому нам было просто рассказывать друг другу о рыбалке, походах и охоте.

Да! Вспомнил! Были еще речки – «речка на Юбилейном», «речка на Цинковом», «Силинская речка», «Санькин ключ», «речка на Темной» и наша Лудьевская «речка-гавнотечка», загаженная канализационными стоками и хламом из бытового, подхваченного потоками воды при наводнениях со всех окрестностей мусора. Из «речки-гавнотечки» исчезла форель с пеструшкой, но усачи и гольяны даже расплодились! Так что мы пацанами ловили их с помощью простой, используемой мамой для глажки белья марлей, применяемой нами в виде невода. Потом получали от мамы и за испорченную марлю, и за мокрую одежду! А килограмма три гольянов и усачей скармливали дворовым кошкам!