В послевоенные годы Соломон Григорьевич тесно сотрудничает с Н. А. Бернштейном, в частности с 1946 по 1949 г. он заведует кабинетом психологии движений, организованным в составе лаборатории Н. А. Бернштейна в ЦНИИФК (г. Москва). Это был период, когда Бернштейн завершал оформление своей научной концепции уровневой регуляции движений [6] Бернштейн Н. А. О построении движений. М., 1947.
. Именно в эти годы С. Г. Геллерштейн провел на спортсменах цикл экспериментальных исследований, направленный на формирование чувства времени и развитие способности человека управлять латентным периодом своих двигательных реакций, управлять осознанно темпом своих движений. Эти исследования были высоко оценены психологами, А. Н. Леонтьев назвал их «штурмом психофизиологических констант».
В 1948–1949 гг. С. Г. Геллерштейн был приглашен для чтения курса психологии труда в МГУ, однако, этот опыт не удалось продолжить, ибо в стране началась кампания по борьбе с «космополитами», и Соломон Григорьевич оказался к ним причислен. В 53 года, вполне работоспособный, он был лишен практически всех своих должностей; в течение многих лет он занимался научными исследованиями по отдельным темам, взаимодействовал с различными издательствами, занимался переводами, составлением примечаний и комментариев к академическим изданиям трудов многих выдающихся ученых. В центре его внимания оказались вопросы истории науки, истории биологии, физиологии, психологии. В эти годы Геллерштейн сотрудничал с учеными Института истории естествознания и техники АН СССР. К этому периоду жизни относятся его историко-научные труды, посвященные работам Яна Пуркинье, Чарльза Дарвина, Жана-Батиста Ламарка. Геллерштейна интересовали в первую очередь, те мыслители прошлого, которые разрабатывали важные для него проблемы развития психики человека и животных в онтогенезе и филогенезе. Помимо постраничных примечаний и комментариев, Соломон Григорьевич оставил читателям развернутые историко-научные статьи о творчестве Ч. Дарвина, Ж.-Б. Ламарка, не потерявшие своей ценности и в наше время.
В 1952 г. Соломон Григорьевич публикует многостраничный комментарий к академическому изданию произведений И. М. Сеченова и становится его искренним поклонником и последователем. Положения Сеченова о ведущей роли «чувствований» в регуляции движений животных и человека стали центральной идеей геллерштейновской концепции управляемого формирования образно-чувственной ориентировочной основы действий, перцептивных эталонов осваиваемых умений. Работа ученика, овладевающего навыком, по мысли Геллерштейна, должна быть направлена на формирование правильных ощущений – регуляторов движения, действия. Если в 1920–1930-е годы успешные технологии развития профессионально-важных качеств нащупывались психологами на эмпирической основе (на базе тщательного психологического изучения соответствующей профессиональной деятельности), то к 1940–1950-м годам этот успешный опыт получил и концептуальное оформление, в котором объединились идеи И. М. Сеченова, идеи концепции деавтоматизации И. Н. Шпильрейна, теория уровневой регуляций движений Н. А. Бернштейна, теория установки Д. Н. Узнадзе, идеи культурно-исторической теории развития психики Л. С. Выготского, А. Р. Лурии, А. Н. Леонтьева.
Искусство педагога виделось Геллерштейну как умение управлять содержанием сознания, сознательного самоконтроля ученика. В качестве объекта сознания выступали собственные ощущения ученика разной модальности, отображающие чувственные характеристики, соответствующие требуемому результату действия и процессу его достижения на всех этапах. Концепция формирования и развития навыков (любого предметного и функционального содержания), разработанная С. Г. Геллерштейном, в которой в центре внимания учащегося и учителя оказываются чувственные компоненты ориентировочной основы осваиваемого действия, конструктивно дополняет, на наш взгляд, теорию П. Я. Гальперина, в которой главное – понятийная составляющая ориентировочной основы осваиваемого действия, представленная в сознании учащегося с помощью слов, языка. Современному читателю ясно, что любое умение базируется как на вербальных, так и на сенсорно-перцептивных ориентирах. И такое понимание вполне адекватно позиции А. Н. Леонтьева, который включал в содержание сознательного опыта, сознательных переживаний как словесные понятия, так и «чувственную ткань», а также смысловые отношения личности к содержанию осваиваемого действия в системе ее жизненно важных связей с действительностью.
Читать дальше