Николай Семёнов - Это было на рассвете

Действительно, прекрасные порывы бывают не только у поэтов. А сколько прекрасного — в душе экипажа! Он готовит себя к новым боям! Товарищ Зайцев — человек самой мирной специальности — агроном с высшим образованием. Спросите у него, какую культуру зерновых и овощных выращивают в этой местности, он так расскажет — заслушаешься. Правда, Василий Михайлович? — повернул голову генерал в сторону младшего лейтенанта Зайцева.

— В северных областях, товарищ генерал, в основном культивируется новый сорт ржи «Вятка». Он морозоустойчив, с коротким вегетативным периодом, а урожайность — до 30 центнеров с гектара. В одном колосе насчитывается до 60 зернышек. Начинают сеять пшеницу «Кубанку», а из овощных сажают картофель «Лорх», который обладает отличными вкусовыми качествами, содержит много крахмала да и хорош в хранении, — начал рассказ Зайцев. — Не видать, товарищ генерал, свинье неба, а гитлеровским захватчикам — советского хлеба!

— Видите, товарищи! Чем он не «профессор хлеба»? — прервал его генерал. Товарищ Зайцев на наших широких просторах выращивал богатые урожаи хлебов. Теперь бывший замнаркома совхозов Карело-Финской республики сел на боевую машину. А воюет так, что заслуживает всяческих похвал. Шутка ли, в боях за Свирь-3 его машина имела девять попаданий, а экипаж продолжал бой. Или вот Василий Ежаков. Молодой лейтенант, а как он сражается! Наши танки продвинулись вперед, а пехота не поднимается. Так Ежаков выскочил из танка, побежал к залегшим бойцам и призвал: «Братцы! Пушки-то наши стреляют! Кто там боится? Чего еще надо вам, ведь наши танки впереди! Поднимайтесь!» И что вы думаете? Пехота поднялась! Где это было, Ежаков?

— Под Свирью, товарищ генерал.

— Мы иногда без привычки-то боимся. Сегодня все слышали слова товарища Сталина, — продолжал комбриг, — «не так страшен черт, как его малюют». Задача танкистов — пробить дорогу нашей пехоте, если ей мешает огонь противника. Вы не уходите от огня, а идите на огонь и давите его всеми средствами. Запомните, что «чем ближе к пушкам противника, тем меньше от них вреда». Чье это высказывание?

— Василия Ивановича Чапаева! — выпалил Гарин.

— Петра Первого, — поправил Олейник.

— Олейник прав, — одобрительно кивнул в сторону командира роты генерал. — Танкист сам ищет цель и сам ее уничтожает. Тут леса и болота да морозы, так что трудно будет. И тут надо действовать, памятуя заветам нашего великого полководца Александра Васильевича Суворова. Он говорил своим солдатам: «Терпи холод, голод и все солдатские нужды. Там, где проходит олень, пройдет и русский солдат, а там, где не пройдет олень…»

— …все равно пройдет русский солдат», товарищ генерал! — краснея, серьезно и четко произнес Ежаков.

— Верно, лейтенант, — одобрительно посмотрел на Ежакова генерал. — Мы так же, не боясь трудностей, будем защищать свою родную землю. Всю свою энергию, нервы, разум берегите для боя. Выиграв один бой, направляйте силы для другого. Ведь бои — прежде всего, столкновение умов, затем уже — оружия. Вот почему надо думать, соображать, если ты хочешь выиграть сражение. Стало быть, сначала надо побороть свое волнение, свой страх, если таковые у вас имеются, а потом уже — врага.

— Товарищ генерал, вас вызывает к телефону «хозяин», — доложил прибежавший лейтенант Урсов.

После ухода генерала танкисты еще долго обменивались мнениями, впечатлениями, оставленными им в столь душевной беседе с комбригом. Вспоминали, как они встречали Октябрьские праздники в мирное время. Было заметно, как каждый мысленно перебирал в памяти пережитое с начала войны. В накуренном шалаше воцарилась тишина лишь к полуночи.

Ноябрь сорок первого года. Обстановка тяжелая. Немецко-фашистские войска рвались к Москве, был блокирован Ленинград. На Тихвин двинулись дивизии армейского корпуса генерала Шмидта и другие пехотные дивизии врага. Этот город рассматривался гитлеровским командованием как стратегический пункт первостепенной важности. Он стоял на магистрали, соединяющей Ленинград со страной. Захват противником города означал усиление опасности Ленинграду. Кроме того, Тихвин был пунктом для дальнейшего продвижения на север, на соединение с финскими частями.

В начале октябрьского наступления ценою колоссальных потерь гитлеровцы прорвали оборону советских войск и 23 октября захватили Будогощь, а 8 ноября — Тихвин.

Чтобы сорвать коварный замысел врага, советское командование перебросило под Тихвин несколько соединений и частей. В ночь на 9 ноября поднятая по тревоге танковая бригада начала форсированным маршем следовать от берегов Свири под Тихвин.