Николай Семёнов - Это было на рассвете

— Фаустника-то поймали? — спросил я у механика-водителя танка Гарифа Мухамедшина.

— Трех наглецов выловили и нескольких, не пожелавших сдаться, автоматчики Ильина ухлопали.

— Где Демидов?

— В комнате на перевязке, — указал на дверь Гриша.

В наполненной ароматными запахами от различных одеколонов и духов комнате первого этажа наш полковой врач Андрей Евменьевич Урда с санитарами перевязывали раненых.

— Что с тобой, Ванюша? — спросил я у Демидова.

— Царапнуло мало-мальски.

— Ничего себе, царапнуло. Без медсанчасти не обойтись, — заметил Урда, протирая одеколоном руку Демидова. Одеколон и духи для санобработки принесли из парфюмерного магазина наши автоматчики.

Через несколько минут полковой разведчик Чаадаев доложил Ермоленко, что подбиты и сгорели танки лейтенанта Ивана Савельевича Иваненко и младшего лейтенанта Павла Александровича Борзых. Экипажи, за исключением нескольких человек, сгорели.

Наша атака по Саарландштрассе сорвалась. Не удалось пробиться по кратчайшему пути на Потсдамер-плац. Поэтому танки пошли в обход. Особенно тяжелый бой на пути к рейхстагу завязался за кварталы между Беллевюштрассе и Тепиц Уефом.

— Это, наверно, последний и самый мощный оборонительный узел, — проговорил наблюдавший с лестничной площадки за боем штурмового отряда полковник Жибрик.

Он был прав. Тут гитлеровцы соорудили несколько бетонных завалов, за которыми сосредоточили противотанковые орудия, танки. Завалы прикрывались большим количествам автоматчиков и гнездящимися на балконах домов фаустниками. Битва за этот узел обороны продолжалась почти сутки.

— Правый фланг продвинулся вперед, а что, если нашим разведчикам выйти в тыл за перекресток и ударить, — предложил подполковник Ермоленко начальнику политотдела Жибрику.

Предложение было принято. Ценою больших усилий, находчивости, по дворам, подвалам, каким-то подземным ходам, старший лейтенант Крылов повел своих разведчиков к вражескому опорному пункту. Дом, куда подкрались разведчики, оказался набитым фашистами. Неожиданное появление и дерзкие действия наших бойцов вызвали среди них панику. Начался настоящий огненный шквал — автоматная трескотня, взрывы гранат. Многие немцы стали прыгать из окон. Находящиеся на нижних этажах сумели скрыться, а прыгающие сверху оставались лежать на мостовой. Первой же автоматной очередью были срезаны находящиеся за завалом два пулеметных расчета.

— Иван Васильевич, с верхних этажей спрыгивают люди, — доложил Жибрику беспрерывно наблюдавший за перекрестком командир полка Ермоленко.

— Немцы или наши?

— Трудно разобраться, товарищ полковник, кто кого выкидывает.

— Действуют наши «смельчаки», — одновременно проговорили Жибрик и Ермоленко.

Впереди вспыхнула ракета. Дали залпы танки, и застрочили автоматы. Послышалось громкое: «Ура-а-а!»

— Друзья, слушайте внимательно, слушайте сердцем своим. Может быть, это последнее «ура» в этой кровавой битве, — трогательно проговорил полковник Жибрик.

Наши стрелки и автоматчики устремились к перекрестку улиц. Впереди бежал со своими разведчиками командир разведвзвода коммунист Иван Манчинов. Гитлеровцы заметались, стали шарахаться из стороны в сторону.

— Товарищ старший лейтенант, «пантера»! — крикнул один из разведчиков.

Машина стояла за завалами и была искусно замаскирована. Василий Крылов, схватив валяющийся фаустпатрон, выстрелом в упор сжег «пантеру», а автоматчики быстро завершили дело с ее экипажем и пехотой.

Во второй половине дня 1 мая 1945 года вражеский опорный пункт был взят штурмом. В этом бою погиб командир орудия танка старшина Курмаш Жаскулов. Оборвалась жизнь одного из самых опытных механиков-водителей старшины Ивана Сергеевича Якушина. За штурм Берлина он был посмертно награжден орденом Отечественной войны второй степени. На завалах нашли пробитое пулями богатырское тело лейтенанта Ивана Кирилловича Манчинова. Лейтенант Манчинов за штурм Берлина был посмертно награжден орденом Красного Знамени.

До центра фашистского логова — рейхстага оставалось рукой подать. Но стекающиеся туда гитлеровские части пока о капитуляции не помышляют, а по велению самого фюрера сопротивляются с фанатизмом обреченных. Приближаясь к рейхстагу, на один маршрут теперь выходят несколько наших частей. Понятно, что заключительный аккорд в разгроме гитлеровской армии хотелось сделать каждому у стен поверженного рейхстага.