Анатолий Либерман - Отец и сын, или Мир без границ

Может быть, нет уз святее товарищества. Зато я знаю, что нет ни для ребенка, ни для родителей поры мучительнее младенчества. Сдайте-ка в поликлинику анализы. С кровью все обстояло благополучно: ее добыли из пальца (и установили, что гемоглобин ниже нормы). Но моча! Я понимаю: низкий, неделикатный предмет, но что ж поделаешь?

И вот ведь какая глупость: сначала пеленки, а потом ползунки промокали по семь раз в час (смотрите выше о фамильном сходстве), а толку от них для лаборатории никакого не было. Летом, сразу после того, как Женю привезли домой, все опыты провалились. Мы клали ему между ног вату и назавтра обнаруживали ее у него в ухе; собирались выжимать пеленки, но они стояли заскорузлым колом и влаги не давали; натягивали на «чресла» мешочек (как же, натянешь на мягкое!); сажали его по пояс в огромный целлофановый мешок, но он выдрыгивался из него в три секунды, а если не выдрыгивался, то все равно на стенках оседали лишь жалкие капли, а остальное просачивалось неизвестно куда. Но в сентябре я взял аптечную бутылочку, стерилизовал ее и твердой рукой приставил к нужному месту. Я извивался вместе с Женей и вскоре был вознагражден. Бутылочку снесли в регистратуру, но через два дня выяснилось, что результат анализа потерян.

Со всех сторон поступали сообщения о фантастических успехах чужих детей. Никина семимесячная племянница уже сидела в коляске, держала в руке чашку с бульоном и ела его с булкой (ей, правда, после этого дали магазинную сметану и вызвали сильное отравление). Женя к тому времени был в два раза моложе кузины, но его будущее не внушало доверия: ничего полезного он руками делать не умел. Он причинял себе ими немалый вред: царапал в кровь лицо и выдергивал изо рта соску. Трехмесячный сын соседей, Женин ровесник, нагулял семь с лишним килограммов – прямо князь Гвидон. А у женщины, с которой Ника разговорилась в очереди, родился сын, потянувший на четыре килограмма и за первый месяц прибавивший еще один с какими-то граммами. Когда наш сын стал на ножки, сын моего сотрудника ползал, как танк, а когда Женя пошел, кто-то уже побивал в своей категории олимпийские рекорды. «Куда торопитесь?» – спросил нас знаменитый (то есть очень дорогой) педиатр, которого удалось залучить с частным визитом. Мы похвастались, что, отставая в чем-то, кое-кого Женя опережает: смотрите, сколько у него зубов, а у других иногда и одного нет. «Зубы ни о чем не говорят, – возразил он, – это дело наследственное. У кого-то в вашей семье было то же». Он же (светило) через полгода нашел, что ребенок у нас «запущенный». Это у нас-то?!

Та добрая знакомая, которая объяснила мне, как можно помнить детей начиная с четырехлетнего возраста, мать взрослой дочери и маленького сына, и которая на вопрос: «Как дела?» – отвечала: «Спасибо, дети здоровы», – в очередной раз просветила меня: «Твой ребенок всегда кому-то по плечо!» Кабы только по плечо! Став образцом для подражания и предметом первой любви, Женя не оценил ни того, ни другого. На этаж выше нас жила девочка Аллочка. Она, хотя и родилась на три недели раньше нашего младенца, оказалась развита не по месяцам. Ела она прескверно, но однажды ей показали сцену «Кормление Жени», и мать стала говорить ей: «Покажи, как Женя кушает». Послушная Аллочка широко открывала рот. Этот способ значительно экономнее, чем танец огня со спичками.

Жене исполнилось восемь месяцев, когда Аллочку принесли к нам в гости. Она потянулась к Жене, и видеть проявление чувства в такой крошке было необычайно трогательно. Женя посмотрел на нее равнодушным взглядом и даже не сказал своего приветливого ы-ы . Не влюбчив. Видимо, в какой-то мере предсказать характер ребенка можно довольно рано. Когда Жене было около полугода, мы пришли к выводу, что он активен и порывист (холерик), и оказались недалеки от истины. А Аллочка? Ника взяла ее на руки (пушинка!) и приласкала. Женя погрустнел и как-то даже осунулся от обиды. Не влюбчив, но ревнив. Однако девочке это не принесло облегчения. После сложных обменов мы оказались обладателями однокомнатной квартиры в том же кооперативном доме и в том же подъезде, что и Никины родители, и они приняли гораздо большее участие в Женином воспитании, чем моя мама. Некоторая сложность состояла в том, что они не просто всячески помогали нам, а обожали ребенка профессионально. У дедушки лучились глаза при взгляде на внука, а бабушка говорила ему, как молодому любовнику: «Ну, до свиданья, Женечка! Ах, почему так трудно с тобой расставаться?» И совсем не трудно. Мы были счастливы, если могли хотя бы на два часа вырваться из дому. С точки зрения дедушки, у Жени все было такое вкусненькое – так бы и съел. К счастью, этот людоедский план никогда не предполагалось осуществить. Стоило мне взять Женю на руки, сразу раздавался испуганный возглас: «Осторожно!» Они оба все время искали поводов, как бы пожертвовать собой, как бы оказать такую услугу ребенку, чтобы при этом еще и пострадать немножко. Моя идея, что на короткие сроки можно всем уходить, оставляя дитя в манеже, привела их в ужас. Нет, круглосуточное дежурство необходимо! Какие же опасности ждут Женю? Ну, например, попадет ножка между столбиками манежа: хрясть – и пополам!