Василий Песков - Полное собрание сочинений. Том 2. С Юрием Гагариным

Лосиха с теленком метнулись и, ломая кусты, понеслись в глубь зарослей, а рогач не побежал. Секунду он стоял, повернув к нам голову, потом сделал угрожающий шаг в сторону обидчиков… «Промахнулись», – мелькнула радостная мысль. Но нет, хорошее ружье у Сергеича и глаз верный. Рогач судорожно рванулся в нашу сторону и упал.

Сложные чувства испытывает у поверженной лесной добычи. Все, что было до выстрела, было красиво, захватывало, будоражило. Теперь же я с сожалением глядел на лося. Как красив был он три минуты назад!.. Я поделился этой мыслью с Сергеичем.

– И у меня так же, – сказал он, разряжая ружье, – всю жизнь так. Но охота есть охота. Страсть как люблю охоту.

– Дядя Женя! Дядя Женя приехал!

Ребятишки воробьями сыпались с лестницы и повисали на крепких плечах солдата. Не утихая, воробьиная стая покатилась в дом и увлекла за собой солдата.

Гостинец у солдата скромный. Кулек с конфетами опустошился мигом.

– Дядя Женя, теперь с нами обедать! Раздевайтесь!

Кто-то, подтягиваясь на носках, вешает тяжелую солдатскую шинель, кто-то примеряет шапку…

Я вспомнил свое детство. Вспомнил, как возвращался с работы отец и мы с братьями так же вот повисали у него на плечах, лезли в железный помятый сундучок за гостинцами, примеряли пахнущую мазутом шапку. У этих же ребятишек нет отцов и матерей нет. Они растут в детском доме. Я не услышал тут ни одной жалобы, ни одного печального лица не увидел. Хорошо живут ребятишки – крепкая одежда, хороший стол, школа рядом.

– Дяде Жене – три компота! Чур три! Чур три! – ребятишки, дружно хлопая в ладоши, заставляют солдата опорожнить стаканы.

Хорошо живут ребятишки. Недостает им, пожалуй, только… Я опять вспомнил отца, вспомнил его ласковую шершавую руку. Он проводил рукой по нашим вихрам и спрашивал всегда одно и то же: «Ну, чем хвастаться будете?»

– Ну, хвалитесь, – услышал я от солдата. Он потрепал рукой чью-то русую голову, кого-то посадил на колени…

Много у солдата ласки. Много хороших слов сбереглось за долгую службу. Кому сказать их? Вот и приходит солдат, Евгений Воробьев, в этот чистый домик, где прямо у калитки попадешь в ребячий плен.

– Наши ребята шефствуют над детским домом, – сказал командир и сам же поправился, – слово «шефствуют», пожалуй, даже не подходит. Казенное все-таки слово, без тепла. А наши ребята тепло как раз и приносят…

Очень нужно человеческое тепло в доме, где дети не знают матери и отца. Солдаты научили ребятишек песням, научили держать в руках гармошку, научили мастерить, выстукивать каблуками пляски. Хорошо! Но не в этом главное, главное в том, что…

– Витя, веди себя хорошо, а то придется дяде Жене… – сказала при мне воспитательница расшалившемуся мальчишке.

Так же вот говорят матери: «Ты смотри мне, а то отцу скажу».

Каждую субботу и воскресенье приезжают солдаты в дом с голубой калиткой. Тогда особенно ярко горят окна, особенно звонко стучат каблуки. И чисто мужские разговоры случаются при этих встречах:

– Ты что же, без пуговиц ходишь?.. Сам, только сам пришей…

– Тройка?! Да ты знаешь, если б я на три на ученьях стрелял, меня бы к вам и на час не пустили…

– Тройка?! Да если б я на тройку на ученьях стрелял, меня б и на час к вам не пустили…

Большое отцовское сердце, отцовскую требовательность и ласку приносят солдаты в дом с голубой калиткой.

– У нас не один только Евгений отдает «увольнительный» день ребятишкам. Может, и других назовете? – сказал командир на прощание.

Делаю это с удовольствием. Евгений Воробьев, Юрий Мерзляков, Виктор Егоркин, Евгений Волков, десять других солдат Н-ского подразделения попали в хороший, почетный плен к ребятишкам.

Полночь… Гаснут огни в маленьком городке. Только от нашего окошка стелется поперек улицы свет.

– Вот ключи, вот печать, вот книжка с адресами…

Нас трое в маленькой комнате. Только что отшумела конференция. Только что выбрали нового секретаря. Мы трое, не сговариваясь, остались в маленькой комнате. Бывший секретарь Валерий Надеждин кидает в печку сосновые поленья. Они горят с шумом и треском. На колени из открытой дверцы прыгают искры, комната наполняется теплой музыкой.