Николай Кузьмин - Генерал Корнилов

Весь остаток дня, первого дня погожей русской осени, Крупская с убитым видом просидела на скамеечке в глухом углу Александровского сада.

Мысли ее были невыносимо тяжелы. Кажется, она начинала догадываться о природе неукротимого возбуждения Троцкого. После столиц Европы, городов блестящих и счастливо оживленных, Москва выглядела безобразным табором угрюмо-озлобленного мужичья, грязного, вшивого, оголодавшего. Якир в конечном счете прав, решительно сокращая поголовье этого страшного в своей массе трефного народа. Цивилизация уже сейчас содрогается от напора с азиатских пространств православной России…

Неподалеку, за Охотным рядом, треснул выстрел. Крупская вздрогнула и беспомощно замигала, всматриваясь. Нет, снова тихо. Повозившись, она замерла в прежней безысходной позе. Она еще не знала, что бедной Доре оставалось жить меньше суток: завтрашним утром матрос Мальков волоком вытащит ее из кремлевского подвала, заведет мотор грузовика и на глазах дородного Демьяна Бедного, ковыряющего в зубах спичкой, всадит из маузера в комочек жалкой человеческой плоти у своих ног несколько пронизывающих навылет пуль.

Тайна этого торопливого, бессудного расстрела канет навсегда в провал Истории…

Мобилизация ума и энергии творческих людей входила в традиции английских секретных служб. Достаточно вспомнить Дж. Свифта… В годы сокрушения российской государственности в Петербурге-Петрограде работали Голсуорси, Уэллс, Честертон, Моэм, Маккензи, Беннет, Уолпол и Грэм Грин. Побывал в России и знаменитый Лоуренс Аравийский… К слову, Соммерсет Моэм приехал в Россию с громадными деньгами – для подкупа столичной печати.

Известным писателем стал впоследствии и Локкарт. Его книгу «Британский агент» перевели на несколько языков, по ней был снят чрезвычайно кассовый фильм.

Окончательное прозрение Савинкова состоялось при его аресте в Минске, в 1925 году. Чекистами Дзержинского с большим искусством была осуществлена сложная многоходовая комбинация, имевшая целью заманить знаменитого террориста на советскую территорию. Его схватили нетерпеливо, на первых же шагах… Примечательно, что, когда к нему ворвались и крикнули: «Сидеть на месте! Руки на стол!» – он сохранил свое неистребимое самообладание, изобразил улыбку и процедил сквозь зубы: «Ничего не скажешь, чистая работа!»

Однако ему еще предстояли утомительные допросы в подвалах Лубянки, затем суд и приговор – там он избавился от последних иллюзий.

Наказанным казачьими плетьми оказался некий Альфред Розенберг, уроженец Ревеля, вольноопределяющийся, из недоучившихся студентов Московского университета. Со временем он, так и не сделавшись большевиком, станет у Гитлера специалистом по «русскому вопросу» и главным редактором центрального органа нацистской партии.

В отличие от своего коллеги, Палеолога, Джордж Бьюкеннен продолжит деятельность дипломата. В декабре 1917 года он (видимо, как «специалист по революциям») займет пост посла в Италии. Там, в Риме, выйдет на политическую арену социал-демократическая партия во главе с Муссолини.