Ксения Богемская - Нико Пиросмани

Так, очевидно,спели бы о чувствах Пиросмана иранские поэты средней руки. Но все равно они были бы правы несмотря на цветистую речь.

Тот день, когда Нико не слышал ее голоса, был для него самым глухим днем на земле...

Любовь Нико не покорила Маргариту. Так, по крайней мере, считали все. Но все же нельзя было понять, действительно ли это так? Сам Нико не мог сказать этого. Маргарита жила, как во сне. Сердце ее было закрыто для всех. Ее красота была нужна людям. Но, очевидно, совсем не была нужна ей самой, хотя она и следила за своей наружностью и хорошо одевалась. Шуршащая шелком и дышащая восточными духами, она казалась воплощением зрелой женственности.

Но было в этой ее красоте нечто грозное, и, кажется, она сама понимала это"[ 1К. Паустовский. Избранное, с. 489.].

Крестьянка с детьми идет за водой

Государственный музей искусств Грузии, Тбилиси

Так пересказывал легенду Паустовский спустя несколько десятков лет после того, как увидел произведения Пиросмани. А вот когда он в 1931 году по более свежим впечатлениям опубликовал в журнале Бригада художников очерк о грузинском самоучке, он называл Маргариту ничтожной актриской: "Маргарита была рыжей, грубой и жадной женщиной, помыкавшей Пиросманом. Она поносила его и считала идиотом". Скрупулезный биограф Пиросманашвили Эраст Кузнецов упоминает о свидетельстве, согласно которому рассказ о любви Пиросманашвили и возах цветов - ни что иное, как одна из импровизаций режиссера Котэ Марджанишвили, рассказанная им в кругу друзей. Кузнецов говорит, что о Маргарите рассказывают все авторы, писавшие о Пиросмани, но никто из тех, кто был с ним действительно знаком.

Произведения Пиросмани сами рождают образ художника, который их написал. И этот образ, который может быть описан только языком поэзии или народной легенды, имеет больше права на жизнь, нежели тот, что соответствует крупицам подлинной биографии.

Диптих Ортачальские красавицы состоит из двух вытянутых по горизонтали панно, на каждом из которых изображена лежащая женщина. Произведение было создано в период, когда Пиросмани жил у Титичева, владельца увеселительного сада "Эльдорадо", находившегося на берегу

Куры в пригородном районе Ортачала. Картины написаны по заказу владельца сада, где немалую роль в развлечениях посетителей играли местные путаны. Там же явились на свет красавица с веером в руке, дворник,кормилица, уже упоминавшийся жираф, а также черный лев.

Образы ортачальских красавиц лишены примет порока, и они вовсе не молоды и не легкомысленны. Эти фигуры обладают той же плотностью и тяжеловесностью, что и изображение Маргариты. Они сдержанны, серьезны. Облик их имперсонален. Эти лежащие "венеры", своего рода вывеска продажи любви, - "распивочно и на вынос".

Праздник на реке Цхенисцкали

Государственный музей искусств Грузии, Тбилиси

Другая трактовка темы женственности раскрывается в картинах с изображением матери и детей. Здесь сквозь отчеканенность знакового изображения проступает дыхание теплоты. В известной картине Миллионер бездетный и бедная женщина с детьми, где фигуры, воплощающие богатство и чадолюбивую бедность разделяют уже неоднократно фигурировавшие на фонах два пня, нет оттенка социальной критики. Пиросмани констатирует противопоставление, два полюса жизни, но не стремится дать оценку. Детей художник изображает как взрослых, только маленького размера. Дети никогда не бывают подвижны, веселы, шаловливы. Они так же статичны, как и взрослые.

Кахетинский эпос (Алазанская долина)

Государственный музей искусств Грузии, Тбилиси

В изображении детей и взрослых тоже есть противопоставление большой - маленький. То же и когда художник пишет медведицу с медвежатами или свинью с поросятами.

Жанровые сцены, прежде всего многочисленные "кутежи", показывают нам ежедневную среду, окружавшую художника. Накрытые столы, виночерпий, рога с вином, поднятые во время длинного традиционного тоста, а также шарманщики, ученый медведь на цепи - все это не условные персонажи, какими бывают гуляки, клоуны, циркачи в картинах профессиональных художников. Это мир духанов и садов, это люди, чьи имена иногда даже сохранились, которых художник по их просьбе запечатлел для памяти. Они красивы, их одежда живописна, позы и жесты выразительны. Стол, покрытый белой скатертью, - это их сцена, где разыгрывается пиршество, кутеж по всем его писаным и неписаным законам.