Дмитрий Гутнов - Андрей Чохов

Видимо, одну из таких пушек видел и описал в своих записках о своем участии в походе польских войск на Россию во время Смуты Самуил Маскевич. «В Москве, – пишет он, – я видел одно орудие, которое заряжается сотнею пуль и столько же дает выстрелов; оно так высоко, что мне будет по плечо, а пули его с гусиное яйцо. Стоит против ворот, ведущих к мосту». После доклада царю процитированного «рапорта-сказки» орган Чохова перевезли на Пушечный двор, где орудие хранилось до начала XVIII в. Дальнейшая судьба этой пушки неизвестна. Она упоминается в архиве, описанном академиком Гамелем еще в 1689 г., но затем следы ее теряются.

Подробно изучил вопрос о конструкции чоховской стоствольной пушки исследователь русской артиллерии Е. Л. Немировский. Он убедительно доказывал, что особенностью этой пушки было то обстоятельство, что все 100 стволов Чохов отливал целиком, одновременно с корпусом. Столь сложная задача, выполненная этим замечательным литейщиком, требует большого профессионального умения и специальных навыков. Понятно, что для решения данной задачи ему пришлось разработать какие-то свои, совершенно новые и неизвестные нам сегодня способы формовки и отливки. Правда, судя по приведенному документу, Чохову не до конца удалось воплотить свой замысел в жизнь. 35 сердечников из 100 оказались «залиты», т. е., говоря современным языком, оказались бракованными. Однако же остальные 65 стволов, судя по всему, были исправны и боеспособны. Расчеты показывают, что если калибр всех ста стволов чоховского органа был «с гусиное яйцо», т. е. 200 г, то общий вес конструкции должен был составлять около 5283 кг.

О том, как мог выглядеть чоховский орган можно судить по экспонатам музея артиллерии более позднего времени, представленных ныне в экспозиции. Так, там можно найти несколько многоствольных картечниц русского производства XVII в. Одна из них состоит из трехдюймовых мортирок, расположенных в несколько рядов по 8 стволов в каждом. Запальные отверстия каждой мортирки соединены поярусно общим желобом. Орудие установлено на двухколесном станке и снабжено механизмом придания каждому ряду стволов своего угла возвышения.

В 1590 г. Чоховым было отлито целых четыре орудия: «Скоропея», «Лев», «Троил», «Аспид», сыгравших заметную роль в обороне российских земель. Дело в том, что в 1590 г. правительство царя Федора Иоанновича, в котором главенствующая роль принадлежала Борису Годунову, объявило войну Швеции. В связи с этим было решено усилить «большой государев наряд». Как мы говорили выше, изготовление больших пушек в те времена было делом затратным и трудоемким, которое требовало множества рабочих рук. Тот факт, что Чохов одновременно работал над изготовлением нескольких орудий, свидетельствует, с одной стороны, о возрастающем авторитете мастера, а с другой – что он руководил довольно большим коллективом. Среди чоховских подмастерьев 90-х гг. XVI в. мы находим имена Прона Фёдорова, Кондратия Михайлова, Григория Наумова, Алексея Никифорова и других, ставших известными литейными мастерами уже в XVII веке.

Наиболее известными из приведенных выше названий пушек являются «Троил» и «Аспид». Обе они ныне хранятся в Московском Кремле. Начнем с «Троила». Калибр орудия – 195 миллиметров, длина – 4350 миллиметров, вес – 7 тонн. Отличительной чертой этого ствола является деление всей поверхности орудия поясками на три части, украшенные литым орнаментом в виде пальметт. На торели – литое изображение троянского царя со знаменем и мечом в руках. На его плечи наброшен плащ, на голове – корона, за спиной – круглый щит. Сверху надпись: «Троил». На средней части ствола – дельфины и цапфы. На казне литая надпись: «Божиею милостию повелением государя царя и великого князя Федора Ивановича всея Руси зделана сия пищаль Троил лета 7098. Делал Ондрей Чохов». Таким образом, название этого орудия и изображение на нем фигуры троянского царя позволяют заключить, что уже в конце XVI века в Московском государстве знали древнегреческий эпос и даже некоторых из его героев. Название «Троил» пользовалось популярностью в среде московских литейщиков. В 1632 г. своего «Троила» отлил мастер Григорий Наумов, а в 1695 г. это же название присвоил своему орудию литец Яков Дубина.

«Троил» принимал участие в боевых действиях против Швеции, а после заключения Тявзинского мира в 1595 г. был определен в состав «крепостного наряда» в Пскове. В ноябре 1701 г., после того, как Петр I учредил в Москве Цейхгауз, это творение Чохова оказалось в Москве. Пушку установили сначала рядом с Царь-пушкой под каменным шатром, а когда его разобрали – перенесли к зданию Арсенала в Кремле. В 1835 г. ствол был установлен на чугунный бутафорский лафет. Некоторое время до революции «Троил» стоял у здания Оружейной палаты, но ныне занимает почетное место у Арсенала.