Глеб Буланников - Илья Мечников

Однажды он увлекся. Встал на кончик крутого бережка и не уследил за равновесием. Упал в воду и закричал. Ему было 11 лет. Плавать он не умел.

Когда дядя Дмитрий Иванович вытащил его, он был без сознания.

Его привели в чувство. Он по счастливой случайности избежал смерти.

Назавтра он снова пошел в роковое место – с сачком.

Деревня Ивановка.

Детский рисунок Ильи Мечникова.

В тот день Илья еще раз подвергся смертельной опасности.

Это было 20 июля, Ильин день.

К Мечниковым приехали гости. Ночью кто-то бросил окурок у конюшни, и огонь накрыл шеренгу деревьев. Огонь дошел до флигеля, в котором спали дети.

Отец и дядя вынесли их. Никто не пострадал.

Этот день стал большим потрясением для одиннадцатилетнего Илюши. Но такой была и вся последующая жизнь Ильи Ильича. В тяжелые минуты Мечников вспоминал эти свои именины. Они стали буревестником его жизни.

Впервые с сочинениями Бокля Илья Ильич познакомился в гимназии.

Учитель русской словесности Захар Петрович Парфенов дал ему «Историю цивилизации».

Книга сказала Илье то, что он хотел услышать.

Мир идет вперед благодаря ученым. Высшие чины занимаются каким-то театром, живут на достижениях предков. Ученых, которые проводили свою жизнь в лабораториях и библиотеках.

Бокля читать было можно. Запрещалась материалистическая литература. Ее было сложно достать, но оттого Илья только больше хотел прочитать что-нибудь.

В гимназии учился младший сын фабриканта красок Богомолова. Два его старших сына, Михаил и Иван, изучали химию в Харьковском университете. Под руководством Бекетова они ставили эксперименты на живых организмах. Вводили красящие вещества в выбранные клетки и смотрели, что с ними происходит.

Когда братья окончили курс, Михаил остался в аспирантуре, а Иван поехал за границу.

Харьковская гимназия.

Отец хотел, чтобы Иван стал его помощником на фабрике. Он оплатил ему курс прикладной химии в Германии.

За границей Иван познакомился с Герценом. Его заинтересовали революционеры. Он стал читать запрещенку. И потом привез ее в Россию. «Колокол», «Набат», Бюхнер и прочее.

В гимназии такая литература была крамолой. Гимназисты учили Закон Божий, и опровергать религию было немыслимо.

…Захар Петрович зашел в класс, выложил сочинения гимназистов, прочистил саднившее с утра горло и, взяв одну из тетрадей, сказал:

– Мечников, это ваша тетрадь?

– Да, моя, – ответил Илья.

– Господа, – Захар Петрович снова прочистил горло, – в этом сочинении Мечников отрицает существование Бога.

Повисла тишина.

По всем правилам Захар Петрович должен был сообщить об этом акте отступничества в совет гимназии. Но, понимая, какой урон это нанесет молодому дарованию, делать этого не стал. Он попросил класс никому не говорить о случившемся.

Тайна не покинула кабинета, но к Илье приклеилось новое прозвище – Боганет.

Он читал Фогта, Молешота и прежде всего Бюхнера. Чтобы читать в оригинале, он даже учил немецкий язык.

Самым известным произведением Бюхнера было «Kraft und Stott» – «Сила и материя». Когда в «Отцах и детях» Аркадий спросил Базарова, какую книжку дать отцу, Базаров ответил, что «Сила и материя» на первое время лучший вариант.

Бюхнер писал:

«Как не может быть мышления без мозга или без телесного аналога его, точно так же нормально развитой и нормально питаемый мозг не может существовать, не мысля; и если бы мы захотели представить себе мыслящий мировой дух, то это было бы невозможно без мирового мозга, питаемого кровью, изобилующей кислородом».

После этого Илья больше не молился перед сном.

Только читал.

Сначала он придумал «Союз науки».

Они собирались на чердаке у Богомоловых. Все было более чем серьезно.

На первое собрание Илья принес толстую тетрадь. Туда он заносил важные куски прочитанного и свой к ним комментарий. Он зачитал свою рецензию на «Историю цивилизации», затем сказал, что надеяться на пользу от гимназических занятий не следует – лучше изучать все самим, без цензуры и интерпретаций.