Илья Магомедов - Лютиковы страсти. Черный/Белый

Но, не всегда было так мармеладно. Отец часто мог выпить. Хотя вел себя вполне прилично, как мне кажется, на тот момент.

В начале весны он повез меня на работу. Мы сели на его велосипед и отправились на завод, где он работал сварщиком. Я помню, что мне очень была любопытна его профессия и крайне интересна. Искры! Огоньки! Все так необычно! Металл под воздействием этих искр скреплялся с другим металлом, образуя шов, как шрам при ранке на теле, или вроде того… В любом случае, мне казалось это очень увлекательным, хотя и не менее опасным, что еще больше подогревало мой интерес к данному ремеслу. Работа не из легких, но наполненная своими «вкусными» разностями! Он часто мне объяснял, чем отличается та, или иная сварка. Для чего этому надо обучаться, и как это опасно.

Помню, что он в тот момент, чтобы я сильно не мешался местным работягам, давал мне записную книжку. Электронную. Там было куча разных кнопок, и как правило, я просто баловался на ней, тыкая в разные места, лишь бы что-то происходило на цифровом дисплее. Занять себя было необходимостью, и для него это тоже было важно, так как завод – не место, для детей.

В апреле, когда был день рождения отца, он не вернулся домой. Мама тогда мне сказала, что он уехал в командировку, чтобы заработать побольше и купить мне что-то очень интересное, крутое, если угодно.

Проходили месяцы, но мама так и не говорила, что он, и как он. Тогда не было особо сотовых телефонов, они были дорогими, и не каждый мог себе позволить, поэтому мама иногда ходила в гости к подруге, чтобы позвонить папе. Он отсылал нам с сестрой рисунки в письмах: микимаусов и прочих диснеевских мультяшек. Нам они очень нравились, а он очень хорошо рисовал.

Как вы поняли, он далеко не в командировку уехал. Но об этом я узнал уже в школьные годы. Поэтому оставим это.

Отец был тогда для меня примером подражания и крайне сильным человеком. Я не раз наблюдал за ним, когда он садился в кругу друзей, брал гитару, играл и пел, а те слушали, подпевали, а иногда даже плакали.

Тогда и я иногда плакал от его песен. Не знаю, может от того, что они были грустные? Сейчас я скажу, что скорее от его исполнения, ведь он в них вкладывал всего себя, всю свою душу, и ты не мог не почувствовать этого. Он часто собирал меня в сад, и по пути нес меня на плечах. Это было тоже отдельным моим восторгом! Я чувствовал себя взрослым и готовым ко всему. Мы оба обожали молочные продукты и не могли пить чай без сахара, не добавляя в него молоко.

Я видел мир избито необычным. Люди вставали утром и были недовольны. В течении дня они бегали, любезничали, а приходя домой валились с ног, и улыбка слетала с их лиц. Я размышлял над этим и задавал маме вопрос: «Как дела на работе?». Почти всегда она отвечала:

– «Все хорошо», – с улыбкой, мягкостью и теплотой.

– «Все замечательно». Взрослые странные, ведь я вижу, что ничего не замечательно. Но я ведь еще ребенок, и мне ни к чему знать проблемы, которые есть во взрослой жизни?

– Не согласен! Думаю, что если бы меня посвящали в эти проблемы и заботы еще тогда, хотя, я сам уже начал в те дни это изучать, то было бы все куда проще. Поймите меня правильно, эмоции ребенка, когда он пытается взять и поднять тонну, не отличаются от того, когда он поднимает маленький мяч, например.

Таким я помню свой мир вокруг себя в четыре года. Я не позволял себе капризничать в магазине и выпрашивать игрушки, ибо также был период уже в том возрасте, когда кушать было нечего почти. Тут еще и отца посадили. Мне четыре. Сестре десять. Мама одна, и она в отчаянии. Она готова мир перевернуть, только бы сделать все для нас, так оно и происходило.

Мама была сильнее, чем то было возможно! Это нормальное свойство для многих мам, ведь они наши ангелы, если можно сравнить их с ними, а не с еще большим чудом. Она часто говорила со мной на самые разные темы. Она мне доверяла, но многое не могла поведать в силу возраста, потому что я тогда, как ей казалось, был не готов к этому. Да и все хорошие родители пытаются продлить детство своих деток, даже ценой лжи или недомолвок.

Сказать, что это ошибка – невозможно. Но и правильным я это не назову. Наверное, все индивидуально и относительно того, о ком речь.

В возрасте пяти лет меня уже рекомендовали отправить в школу, и что в детском саду мне делать уже нечего. «Ребенок слишком быстро усваивает все, что нужно ему усвоить». Но мама решила продлить мой период беззаботности еще на годик.