Халид Амин - Из майсов моей Бабушки

Из майсов моей бабушки, или это мне приснилось.

Знаете запах старых Алма-Атинских подъездов? Да, тех подъездов кирпичных домов, которые были построены в 40-50 г .

Вспомните, старая метлахская плитка, кованые перила, окрашенные ядовито- зелёной краской , мягкие двери, обитые черным дерматином.

И запах, который родной и близкий. Заходишь, закрываешь глаза и вдыхаешь, вдыхаешь…

Я не могу по сей день определить, чем это пахло, смесь дермантина, ванили и сигарет, которые тогда еще делали из табака.

Я в таком вырос, думаю, и многие из вас тоже.

Открываешь дверь дома, не квартиры, а именно дома в духовном его понимании.

Вешалка с занавеской, видно кухню, где Ба катает лапшу, тогда лапшу катали, и называлась она домашней.

Пододвигаешь табуретку ближе к столу , садишься и смотришь на руки родного человека.

–Ты думаешь, я тебя не вижу, – вдруг говорит Ба, – опять обувь за тряпкой снял. Как живёшь, внук? Много лет прошло, и на кладбище ко мне редко приходишь, а я же тебя жду !

– Прости, родная, я теперь далеко живу, в Москве, уже даже в другой стране, потому редко к тебе заезжаю.

Жизнь поменялась, но стараюсь жить по совести, зла не делать, да детей растить.

Правнуков у тебя теперь много, все хорошие люди.

–Да, знаю про тебя все, ты, засранец, зачем в банке деньги в рост брал? Шлемазел.

– Ба, это кредит называется.

– Кредит смердит, больше не бери , а то мне тут пришлось подсуетиться в нашем департаменте, чтобы ты в дерьмо не вляпался, в следующий раз не бери.

– Спасибо, постараюсь.

– От жены ушел, а я тебе говорила не торопись.

– Устал, ушел. Не ворчи, Ба, я так по тебе скучаю.

– Старший у тебя совсем худой , скажи жене, чтобы пихала в него, как я в тебя.

–Скажу.

За окном простучал по рельсам трамвай, посуда в буфете звякнула до боли знакомым звяком.

Ба достала эмалированной поднос с отбитым краем и разложила лапшу для просушки .

–Ты есть-то будешь ?

– Сыт я, Ба, спасибо.

Ба вытерла руки об передник, села на табурет.

–Тут такое дело, внук, встретила я тут давеча папашку твоего покойного, мучается он там от грехов своих, просил если ты зайдёшь передать, что просит он у тебя прощения, за то что бросил вас, да и не помогал. Что передать ему?

– Да простил я его Ба, и зла не держу, так и передай, пусть упокоится с миром.

– Ну, вот и славненько, ну вот и хорошо , а то что-то я сильно переживала за это дело.

– Наверное, пойду я, Ба, зайду еще как-нибудь.

– Давай , в следующий раз на кладбище ко мне пойдешь, прихвати сигареты.

– Ба, так ты же не куришь.

– Не курила , здоровье берегла, а хотелось. Тут рай, все есть, а закурить хочется, да и какое тут здоровье.

– Захвачу, конечно.

– Ну не горюй , я тут тебя прикрою, если что.

– Спасибо, Ба .

Запах подъезда растворился, открываешь глаза и голос:«Следующая станция Тушинская».

Из майсов моей бабушки, или Штирлиц шел по коридору Гестапо.

Вчера спросил маму:

– Ма, вспомни че-нить смешного из майсов Ба?

– А напиши как она кино смотрела!

Тут у меня мозг взорвался от нахлынувших воспоминаний, поехали.

Ба любила комментировать вслух фильмы, примерно как Светлаков из камеди.

И, думаю, что равных ей в этом до сих пор нет.

Фильм «Семнадцать мгновений весны» она просто обожала, как только из ящика раздавалось: «Не думай о секундах с высока, тудууууу, наступит времяяя, сам поймешь, наверноееее, туду…», Ба уже бросала все, даже меня, и усаживалась в кресло перед телевизором. Не думаю, что она разбиралась в хитросплетении интриг немецкой разведки, ее забавляло другое, или наличие статных мужчин в одном кадре, или закат третьего рейха, но смотрела она этот фильм с самозабвением.

Голос диктора: «Штирлиц шел по коридору гестапо»

– Не, ну ты посмотри как он идет! На месте Мюллера я бы его уже посадила в камеру! – восклицала Ба.

– За что, Ба?

– У нас в доме на Мира -Комсомольской жил КГБшник, он тоже так ходил, у него на лбу было написанно, что он чекист.

Голос Мюллера (Актер Броневой):

– А вас, Штирлиц, я попрошу остаться!

– Вот я не пойму, как можно еврею играть фашиста? – указывала Ба рукой в сторону Мюллера. – Сними у него с рукава повязку с крестом, надень шляпу, и что мы увидим?

– Что, Ба?

– Раввина из нашей синагоги на Ташкенской! У него акцент!