Виталий Власенко - Печали пролетевших дней. Дороги жизни и смерти

И когда его спрашивали, за что он был награждён, он становился по стойке «Смирно» и рапортовал: «На одном из рубежей, под сильным турецким огнём русские были прижаты к земле. Я вскочил на ноги и с криком: „За веру, Царя и Отечество – ура!!!“ побежал на турецкие позиции». За ним поднялись все и выбили турок с их позиций. За это его и наградили. Уже давно находясь в отставке дома, он берёг погоны как драгоценность.

В 1911 году Савостьян Лаврентьевич ходил в Сибирь ходоком, тогда уже была железная дорога до Владивостока. С собой он взял брата жены – Марка Игнатьевича Дюбанова. Марк остался в Новосибирске, потом переехал в г. Томск. Савостьян Лаврентьевич доехал до Хабаровского края, село Петровичи, и как у него было шесть сыновей и он седьмой в семье мужчина, а на каждого мужчину наделяли десять десятин тайги, ему и отмерили семьдесят десятин (70 гектар).В 1906 году переехали на Дальний Восток сыновья Игната Дюбанова и там обосновались до сего дня.

От Дюбанова Фёдора Васильевича Иван Лаврентьевич получал два письма. В 1985 году он был уже стар и слаб и спрашивал меня: «Это не ты приезжал к нам в 1925 году?» Савостьян Лаврентьевич на Дальний Восток так и не переехал. Остались они на Донбассе. В 1920—1923 годах они уверовали и стали членами баптистской церкви, а когда он постарел – взял его старший сын Тарас к себе на Донбасс, где нет ни леса, ни речки Бесяди.

Однажды было праздничное собрание у баптистов, и Савостьян Лаврентьевич присутствовал на нём, слушая декламации и приглашения тех, кто ещё хочет рассказать стихотворение. Он спросил: «А „Полтавский бой“ сюда не идёт?» – а он бы его рассказал с охотой, но его оставили впредь, до усмотрения…

Однажды Ирина Васильевна зашла к Тарасу Савостьяновичу, возможно с Лаврентием Савостьяновичем. Тарас Савостьянович жил на шахте 5/6 в Гродовке. У него были дети маленькие. Савостьян Лаврентьевич, держа на руках, кого-то из внуков, и укачивая его, напевал: «Господь, дай жизнь душе моей, возьми её как достоянье». Картина была настолько трогательна, что Ирина Васильевна живо её вспомнила много десятков лет спустя.

Но Бесяди там не было, ни Деряжни. И вот долго ожидая возвращения домой и не получая ожидаемого Савостьян Лаврентьевич Ўласенков решил осуществить своё желание своими силами. Встал и, вышел незамеченный, пошёл на улицу. Он шёл в ту сторону, но чтобы не сбиться с курса, стал спрашивать у встречных: «Доченька, где дорога на Белую Дуброву», его спросили – откуда он идёт и туда его и привели. Так он и умер на чужбине, со слов Федоса Савостьяновича Власенко его сына – в 1925 году, но возможно и немного позже. Я Виталий Власенко помню этот эпизод и этот разговор. Это было летом 1979 год. Мы с моим папой Иваном Лаврентьевичем и моей сестрой Галей, ездили к нему на станцию Желанная на дизельном поезде. Жил он с Еленой, в сельском доме скромно и просто. Было тогда Федосею 83 года. Там я впервые, увидел синий блокнот, моего папы, куда он записывал, нашу историю.

Жена Савостьяна Лаврентьевича Власенко – Дюбанова Александра Игнатьевна – родилась в селе Клиевичах, в 1850 году это вниз по течению реки Беседи, около четырёх километров. Отец её, Игнат, был у помещика садовником, потому его помнят с ножовкой при себе. И ещё, однажды, когда Лаврентий Савостьянович был лет пяти от роду. И чем-то растроганный, плакал, его утешил дедушка Игнат со своим приходом. Осведомившись о его детском горе, погладил по головке и дал – у-у-у! вот это да! – большое красное яблоко, которое внук помнил до смерти своей, а может и после вспоминает…

Дедушка Игнат имел четверых сыновей и четыре дочери. Сыновья: Максим Игнатьевич Дюбанов, Иван Игнатьевич Дюбанов, Марк Игнатьевич Дюбанов, Василий Игнатьевич Дюбанов. Дочери: Александра Игнатьевна Дюбанова, Мария Игнатьевна Дюбанова, Солоха Игнатьевна Дюбанова, Анастасия Игнатьевна Дюбанова.

Марк был офицером, но, обольстив генеральскую жену, получил «волчий билет» по которому больше одного дня не имел права, находиться на одном месте. Неведомо сколько времени он пользовался этими «ЛЬГОТАМИ», но в 1911 Савостьян Лаврентьевич взял его с собой, но далее Новосибирска Марк ехать не пожелал, остался в Новосибирске и потом перебрался в г. Томск. Там он работал железнодорожным мастером, какие-то обстоятельства довели его до того, что он взял нож и вскрыл себе живот. Отвезли его на телеге в больницу, сделали «ремонт», уложили на спину в телегу и отправили домой. Марк же, добиваясь своей цели, попытался резко сесть, швы разошлись, так он и был доставлен домой, так и умер.