Array Сборник - История «латышских стрелков». От первых марксистов до генералов КГБ

Рассматривая этот и другие эпизоды карательных акций, напрашивается вывод: используя повод и силовую поддержку власти бароны стремились в первую очередь уничтожить сельскую интеллигенцию – учителей, как самых больших вдохновителей и агитаторов к беспорядкам, и… народившуюся сельскую буржуазию. Именно этим можно объяснить ту невероятную жёсткость по отношению к крестьянской собственности – самостоятельным крестьянским хозяйствам, часто находившимся в залогах и кредитах на выкуп у тех же баронов. Здесь борьба отживающих баронских феодальных отношений с конкурирующими капиталистическими в лице самостоятельного крестьянства – мелкой буржуазии на селе. В постреволюционный период латышское крестьянство понесло потери убитыми и сосланными, к тому же, революционный дух очень пугал остзейское баронство. Для выправления хозяйственной деятельности в имениях бароны прибегли к помощи немецких крестьян, переселяя их в свои имения в качестве рабочей силы. С другой стороны, в порядке либерального выравнивания, на рынок кредитов и доступных денег пришли банки и сберегательные общества из центральной части России – возможностей выкупать дома и землю стало больше. Прибалтика вынуждена была «открыться» остальной России. Могущество баронов и остатки феодализма доживали последние дни.

На исходе Революции продолжались выступления трудящихся: в Видземе в 1905 году бастовало 268 тысяч рабочих, в 1906 – 91 тыс., в 1907 – 20 тыс. В Курземе в 1905 – 47 тыс., в 1906 – 12 тыс., в 1907 – 5 тыс. Продолжали проводится памятные мероприятия по жертвам 9 января и 13 января, неизменно отмечался день солидарности трудящихся 1 мая. Забастовки 1910-14 годов в Риге достигали 50–60 тысяч человек ежегодно, в 1914 году забастовка в память 9 января объединила 95 тысяч рабочих.

Рассматривая местные феномены, особо нужно отметить следующие. Латышские социал-демократы использовали все возможности для организации газет, журналов и бюллетеней. Тиражи и количество наименований газет и листовок исчислялись сотнями тысяч приблизившись к миллиону. Этому феномену есть одно объяснение. Это не только стремление к агитации и пропаганде, но и передовое место Прибалтики в Российской империи по грамотности населения – народ мог читать и читал! К 1915 году три Прибалтийские губернии обладали 75–80 % грамотным населением. Ближайшая по грамотности С.-Петербургская губерния обладал 65 % грамотных мужчин и 43 % женщин, в то же время в Прибалтийских губерниях грамотность мужская и женская практически не отличалась. В остальных губерниях Российской империи грамотность была у половины или менее половины населения. И, что самое удивительное, процентуально грамотность латышского населения превосходила грамотность немецкого населения Прибалтийских губерний! Латыши-крестьяне, экономические беженцы, в сибирских губерниях были в большинстве наполовину грамотные, но, даже эта «полуграмотность» выделялась среди местного населения.

В 1908-14 годах среди нерусских изданий книги на латышском языке занимали 3-е место, уступая изданиям на польском и немецком языках! Периодическая печать также занимала 3-е место среди не русских изданий. Рига была шестым издательским центром Российской империи. Начавшаяся национальная эмансипация латышей и освобождение крестьянства раньше, чем в российских губерниях, дала поток крестьянства в школы и затем в учительские семинарии. Народ в короткий срок сам себя научил грамотности и умело эту грамотность использовал. Это, конечно же, было на руку народившемуся промышленному капиталу, которому нужны квалифицированные образованные работники. Наряду с передовым развитием капитализма в Прибалтике имелось передовое по грамотности население.

Высокий уровень грамотности небольшого народа на компактной территории давал высокую концентрацию классовой сознательности масс и научного мировоззрения.

Другим феноменомПрибалтики, наряду с грамотностью, является язык. Основным языком всегда был немецкий, а в Латгалии – польский, латгальский и русский. Латышский был «народным» и значение стал приобретать в середине XIX века с освобождением крестьянства. Тогда же с ростом промышленности приобрело значение знания русского языка. Всё в совокупности приводило к тому, что латыши практически с рождения знали два языка – немецкий и латышский, и по необходимости приобретали знание русского языка. Это приводило к тому, что латышские революционеры владели несколькими языками, без проблем с общением могли выехать в Европу, выучивали другие языки. Основными местами эмиграции были Швейцария, Германия, Бельгия, Англия, а затем США. Этим объясняется последующая востребованность латышей в советской дипломатии и разведке – у них почти не было никаких языковых барьеров! Языковая развитость месте с высокой грамотностью населения на небольшой территории давали потрясающий эффект. Но, были и интересные казусы – следующее поколение революционеров периода начала 1920-х часто не знало русского языка. Когда их арестовывала буржуазная власть и по обмену высылала в Советскую Россию им приходилось изучать русский язык почти с нуля. Об этом немного дальше, пока же закрепим этот интересный феномен в нашей памяти…