Галина Сафонова-Пирус - Ведьма из Карачева. Невыдуманная повесть

Вот тогда-то и соскочил с меня мой страх последний. И соскочил на всю жизнь. А помог справиться с ним мой дед Ляксей. Всё-ё он мамке так-то советовал:

– Ты, Дуняш, так воспитывай детей, чтоб они ничего не боялися.

Да и мне часто говорил:

– Не верь ты, Машечка, ни в чертей, ни в сотан. Всё это от невежества людского. – И начнёть учить: – К примеру, показалося тебе в углу чтой-то, а ты не бойся, подойди да обязательно пошшупай. И когда убедишься, что там ничего нет, тогда и не будить страшно.

Хотел он, чтобы мы ничего не боялися. Понятное дело. Мать-то рано на работу уходила, мы одни оставалися, и ну если покажется что-то? Будем сидеть и выть, а мать… Когда ж она вернется-то? Вот и старалася я не верить ни в чертей, ни в сотан, ведьм, а другие… А то другие. О чертях да ведьмах только и судачили.

Раз надо было нам с Динкой у подруг переночевать. А хата ихняя как раз напротив нашей стояла, и семья-то раньше на Украину уезжала, а теперя родители еще там оставалися, а девки вернулися. Пошли мы к ним, постелилися, легли. Все сразу заснули, а я никак не могу! Как навалилися на меня клопы! Поймаю какого, а он тошшый, здоровенный! Видать проголодалися без людей-то… Не сплю я, значить, и вдруг слышу: у сосонника собака залаяла. Ну, думаю, видать Ванька Зюганов и ночами что-то себе в лесу промышляить, собака-то его была. А тявканье все ближе, ближе. Уже и к сараям приближается, и воз его вроде бы заскрипел, и лошадь вот-вот покажется. Ан нет, не слышно топота лошадиного. И вдруг из проулка Пятровна выходить! А про нее говорили, что она ведьма. Идёть теперича эта Пятровна в сарафане, в повойнику 37 37 Повойник – Старинный головной убор русских замужних крестьянок в виде повязки, надеваемой под платок. и волосы у нее развязаны, а за ней – собака. Идеть и прямо к нашему дому приближаецца, к окнам нашим! Я где была!.. Ну, думаю, ка-ак сиганёть сейчас к нам в окно, так всех нас сразу и передушить. Но она по-ошла, пошла мимо и всё-ё рукою так-то, рукою на собаку… вроде как отстраняить её, а та всё тяв да тяв, тяв да тяв. Ну, прошла мимо окон, свернула к заднему огороду и-и по картошке… Бросилася я девок будить, рассказала им всё и ка-ак лупанули мы кубарем через дорогу, как забарабанили в нашу дверь! Мамка выскочила:

– Что вы?

А мы влетели в хату и – ни слова! Еле-еле нас успокоила…

А эти Зюгановы всегда славилися: ведьмы да ведьмы. Бабы всё судачили, что, мол, когда свекровь этой Пятровны помирала, то перед смертью попросила у дочек попить, а они так и не подали ей воды:

– А-а, мам, тебе всёодно помирать.

Да тогда ж как говорили… Кто подасть ведьме перед смертью водички, тому она и передасть свое ремесло, вот дочки и боялися. А невестка возьми да сжалься… и подала. Ну, свекровь вскорости помирать стала, так что ж ты думаешь? Зять и полез потолочину выламывать, чтоб ее душа не задержалася. Значить, верил, что она ведьма. Во, темнота какая!.. Ну, умерла свекровь, похоронили её. А ночью с невесткой и приключился жар. И стала утром рассказывать, как летала на Лысую гору, как ее там черти встречали, как ведьмы знакомилися. Муж послушал-послушал да говорить:

– Ты ж спала! Никуда ты не летала.

А она – своё… Вот так-то за ней и осталося: ведьма да ведьма.

Да и не только Пятровна ведьмой слыла. Их же кто его ведаить сколько по деревне было, как что, так и окрестили. Во, Кривушиха… Её и свёкор мой раз видел, когда на покосе был. А луг от нас километров за тринадцать был, за Карловкой. Вышел он так-то на зорьке из шалаша и видить, как из лесу кто-то в белом выходить и прямо – на него! Ну он не из робких был… не спрятался, не побежал, а только на всякий случай косу в руки взял и стоить, смотрить. Баба это!.. В ночной рубахе, босиком, простоволосая. И узнаёть Кривушиху. Остановилася та, поглядела на него, поглядела, да как пустилася назад! И такими шагами!.. аж по саженью, нябось. Ну, ты подумай только! Это сколько ж километров надо было ей из деревни отмахать и столько ж – назад… Еще тебе про ведьм? Ну, слушай. Как-то слух пошел, что ночами по улицам ведьма бегаить и в ладоши хлопаить. Нынче кто-то слышал, на завтра… Вот и пошли слухи: раз ведьма повадилася, значить, либо коров перепортить, либо залом на поле заломить… Да это когда рожь станить вызревать, пойдешь ее жать, глядь, а залом этот на ней и закручен. Собрана она в пучок такой и узлом завязана хитрым… Ну да, может, кто и подшутил, а бабы: не-е, это ведьма закрутила… Как зачем? А на то, что б спорину 38 38 Спорига – Удача, успех. из ржи вынуть. Смелить, к примеру, мужик мешок ржи, ни перевернется, а его и съели. Не будить у него спорины, а когда ведьма свою смелить, так и кто его знаить сколько есть будить! И заломы эти бабы обжинали, а мамка их выговаривала. Подойдёть к этому залому, возьмёть горсть земли да как ударить в него: