Раймон Пуанкаре - На службе Франции. Президент республики о Первой мировой войне. В 2 книгах. Книга 1

Я немедленно показал эту записку Думергу и просил его навести справки в Риме, так как не знаю, в какой мере Сабини и военный атташе могут оказать влияние на итальянское правительство. Титтони, когда нам была объявлена война, находился в морском круизе и еще не вернулся в Париж. Что касается Клемансо, непоколебимый оптимизм, который внушает ему его пламенная любовь к Франции, представляет счастливый контраст с его последними сугубо пессимистическими замечаниями, которые он представил в июле сенату. Быть может, истина находится посередине.

День прошел, не пролив для нас ни малейшего света на движения немцев в целом. В общей директиве № 1 от 8 августа генерал Жоффр все еще исходил из предположения, что нам придется сосредоточить свои усилия главным образом на Восточном фронте, он все еще считал эту гипотезу правдоподобной. 1-я армия, опирающаяся на Вогезы и прикрываемая на правом фланге 7-м корпусом, должна начать наступление, точно так же 2-я армия, расположенная непосредственно у ее левого фланга, в районе Нанси. Обе они должны одновременно атаковать правое крыло немцев. Предполагалось, что оно состоит только из шести корпусов, тогда как мы в состоянии были противопоставить ему восемь корпусов. Наши 4-я и 5-я армии, расположенные напротив немецкого центра, который мы считали самой важной частью неприятельской армии, должны перейти Маас с целью атаковать неприятеля в направлении бельгийской границы или же отбросить немцев за реку, если им случайно удастся переправиться через нее. Наша 3-я армия расположена на холмах, которые господствуют, с одной стороны, над правым берегом Мааса, с другой стороны – над глинистой равниной Воэвры. Эта армия должна поддержать операции 4-й армии, а именно либо двинуться вместе с ней на север, либо же произвести на ее правом фланге контратаку против войск, которые попытаются прорваться из укрепленного лагеря в Метце на запад. В настоящий момент генералиссимус еще не очень озабочен возможными операциями немцев на севере. Тем не менее он принимает меры для того, чтобы один из наших кавалерийских корпусов послужил прикрытием для концентрации британской армии и для размещения ее на боевых позициях. Кроме того, он предусматривает следующее: 4-я группа, состоящая из дивизий запаса, должна построить в окрестностях Вервена укрепленную позицию с целью обеспечить наше выступление на север или на восток. Однако в ставке главнокомандующего не ожидают, что немцы сделают попытку обойти на западе нашу 5-ю армию, а именно армию генерала Ланрезака, и окружить наше левое крыло.

Сведения, посланные нами из Бельгии Бертело и подтвержденные им по своем возвращении, внушили правительству республики чувство такой глубокой благодарности к королю Альберту, что мы решили вручить ему военную медаль. Я поручил генералу Дюпаржу отвезти доблестному монарху этот знак отличия вместе со следующими строками: «Дорогой и великий друг, от души благодарю Ваше величество за сердечные уверения, переданные мне через Бертело. Франция восторгается героизмом бельгийской армии и благородным примером Вашего величества. Правительство республики будет счастливо, если Ваше величество соблаговолит принять из рук моего посланца военную медаль Франции, – это у нас самое высшее отличие за воинские подвиги, его с одинаковой гордостью носят наши генералы, офицеры и солдаты, отличившиеся на поле брани».

Наш генеральный консул в Антверпене Франсуа Крозье, брат нашего бывшего посла в Вене, посылает нам следующую информацию, почерпнутую, по его словам, из надежных источников: «Немцы ставят впереди своих колонн бельгийских военнопленных, которых, впрочем, немного, подвергая их, таким образом, огню соотечественников. Здесь настаивают на этом известии, которое вполне достоверно, и будут нам благодарны, если мы предадим его самой широкой огласке» 39*.

В свою очередь, Клобуковский телеграфирует 40*, что немцы-военнопленные проявляют большой упадок духа. Все они рассказывают, что начальство уверяло их, будто их встретят в Бельгии с распростертыми объятиями. Однако с нашей стороны было бы весьма неразумным обольщаться слишком благоприятными рассказами и недооценивать военной силы неприятеля. Что касается Жоффра, то он ее знает и желал бы, чтобы Германии не удалось опередить нас. Он прислал мне с одним из своих офицеров следующее письмо: «Витри-ле-Франсуа, 5 августа 1914 г. Господин президент, меня предупредили, что первым днем мобилизации английских войск, которые должны быть использованы на континенте, является только 9 августа. Таким образом, момент, когда эти войска смогут двинуться вперед, отодвигается до 26 августа. А между тем мы не можем ожидать этого дня для встречи с неприятелем, мы рискуем потерять, таким образом, все преимущества, которые может дать нам заблаговременное выступление. Поэтому я решился не выжидать для нашего выступления прихода английских войск. Тем не менее дальнейшая помощь этих войск будет иметь важное значение при дальнейшем развертывании операций при условии, что она не придет слишком поздно. Быть может, английский генеральный штаб мог бы принять подготовительные первоначальные меры. Я считаю, что следовало бы обратить внимание английского правительства на серьезное неудобство, которое возникнет в результате большого запоздания английских войск. Что касается бельгийских войск, я счастлив констатировать энтузиазм, который они проявили при защите Льежа. Наша кавалерия благодаря активности генерала Сорде вовремя оказала им если не материальную, то во всяком случае моральную поддержку. Я желал бы, чтобы это было сказано бельгийскому правительству и чтобы его заверили, что та поддержка не будет единственной. За это мы просили бы его продолжать действия, столь блестяще начатые на севере с левого крыла наших армий. Жоффр».