Евгений Сидоров - Воспоминания о моем отце

Теперь возвратимся к нашему главному действующему лицу, Михаилу Дмитриевичу Сидорову. Итак, он в Ижевске. Ижевск входил в состав Вятской губернии и, хотя по численности населения превосходил саму Вятку (Киров), статуса города не имел. В царской России такие населенные пункты, где преобладала промышленность и основное население составляли рабочие, городами не считались. Например, в Иваново-Вознесенске было сто двадцать тысяч (120000) жителей, но он городом не считался, а Кологрив с населением всего восемьсот (800) человек был официально утвержден городом.

В Ижевске протекала река Иж, она была запружена плотиной и водяные турбины дали энергию заводу, а образовавшийся пруд украсил город. (Правда в начале 21-ого века этот пруд превратился в общегородскую свалку отходов, что вынудило городские власти было обратиться за помощью почему-то к немецким специалистам. По их мнению, у отечественных специалистов по очистке вод квалификации было не достаточно, чтобы очистить этот природный резервуар с водой от присутствия таблицы Менделеева в полном составе. Комментарий С.Е.Сидоровой.) Завод быстро разрастался. Он был казенным, поэтому получал заказы от государства на изготовление оружия. Такой статус предприятия позволял ему не беспокоиться о наличии заказов, простои ему не грозили, экономические кризисы, бушевавшие в Европе и Америке, обходили его стороной. На заводе выпускали известные винтовки-трехлинейки, берданки, пулеметы и прочее огнестрельное оружие. На заводе образовались высококвалифицированные кадры рабочих и инженеров. Вот почему Оружейная школа была сформирована в этом городе.

Город был при заводе. Как теперь говорят, завод стал градообразующим предприятием. В застройке города преобладали дома, принадлежащие мещанам и заводским работникам. Это были одно-двухэтажные деревянные дома. Среди них возвышались церкви, гимназия, вокзал, пожарные каланчи и другие сооружения общественного назначения. Коренное население, вотяки, которых теперь называют удмуртами, из окрестных деревень привозили в город дрова, сено, что позволяло решить топливную и фуражную проблемы города.

В Оружейной школе курсанты проходили довольно обширный теоретический курс, подкрепленный очень хорошей практикой. Пожалуй, даже практика была на первом месте, но не хотелось бы принижать значения теоретического курса. Ведь большинство курсантов не имело среднего образования. Преподаватели школы, в основном это были выходцы с завода, отличались глубоким знанием дела. Они умели не только преподавать, скажем, тригонометрию, но и конструировать новые виды оружия, налаживать технологические процессы. А главное, они не были заражены бациллой занаучивания простых вещей, как это сейчас делают соискатели ученых степеней для маскировки своего убогого научного потенциала.

Курс обучения в школе был рассчитан на четыре года. Для расширения кругозора курсанты последних курсов уезжали в Ленинград и в Тулу, что позволяло им освоить все виды стрелкового оружия, выпускаемого в нашей стране.

Большое значение для становления будущего командира имела обстановка в курсантском коллективе. Курсантами были неиспорченные молодые люди, близкие к природе. Их психика не была еще надломлена потоком информации и постоянной угрозой атомной войны. Об алкоголизме и наркомании они и слыхом не слыхали. Этот исходный материал попал на почву революционного энтузиазма и воинской дисциплины, что дало замечательные всходы. Вспоминая курсантские годы, папа чаще всего обращался к теме художественной самодеятельности, в которой с неимоверным азартом участвовали все курсанты: духовой и струнный оркестры, хор, декламация, драмкружок, синяя блуза, частушки под гармонь- все эти жанры находили горячих участников и воспринимались зрителями с неподдельным интересом.

Курсантами выпускалась стенгазета «Отражатель» (имелась в виду деталь винтовки). В этой газете была такая острота, какой сейчас нигде в прессе не увидишь. Нынче остро критикуются только посторонние ведомства, да правительство, критики же внутри коллектива все боятся как огня.

Отличники учебы. Второй справа Сидоров Михаил.

На концерты самодеятельности приходила ижевская молодежь, в основном девушки, в глазах которых курсанты-оружейники выглядели не хуже, чем гусары в глазах тамбовских казначейш. На этих концертах папа пел соло и в дуэте. Репертуар его был неисчерпаем, но я запомнил только «У вагона я ждал», «Не шуми ты рожь», «О, кари глазки» и «Нелюдимо наше море». Последнюю вещь я слышал в тридцатые годы в исполнении папы и его друга Алеши Галкина, тоже выпускника Оружейной школы. Впечатление было незабываемое. Позже я слышал эту песню в исполнении дуэта – Михаила Дормидонтовича Михайлова и Ивана Сергеевича Козловского, так вот у папы бас был гуще, чем у Михайлова, и партия в дуэте выглядела гораздо активнее. Ну, а Козловский неповторим.