Дмитрий Лобачевский - Начать Бесконечность

Шло время, всё менялось, все менялись, менялись и мы. У меня пошёл переходной возраст, постоянно нервничал, кричал, иногда срывался, не понимая, что своим эгоистичным поведением делал больно другим. Делал всё за зло, пытаясь чем-то навредить, если меня кто-то обидел, пусть это даже близкие друзья и родители. Ненавидел себя за то, что есть такой – но иначе не мог.

Младшею сестру Таню встречал с садика, учил писать и читать, так как у родителей не всегда оставалось время. Таня росла, росли и её потребности, всё внимание ей, а я даже смерился и был просто рад, когда со мной дома иногда здороваются. Денег мне давали очень редко, может в месяц два рубля, я был одет, сыт и родители считали, что это достаточно для меня, а вкусняшку с магазина хотелось всегда. Мы таскали кирпичи, работали на огородах, разгружали вагоны, начинали вкалывать на стройках. Шёл пятнадцатый год моего рождения, это был одна тысяча девятьсот восемьдесят шестой год; восьмидесятые самые балдёжные, любимые года, любимое время – время детства. Мы делали всё, что захотим, для нас были только те правила, которые сами установили.

Четырнадцатое февраля 1986 года, особая для меня дата, она запомнилась, как «день любви». Примерно в пять часов вечера возвращался домой с футбола, из окон мне начали кричать «старшики двора», их знал с самого детства, и опасений к ним не испытывал. Они были старше меня примерно на пять-шесть лет; кричали, что-то вроде «зайди к нам, мы тебе кое-что покажем, будет интересно…», особо ничего не услышал, но смысл уловил и с удивлением без всякого страха подниматься к ним домой, там находилось пять человек: Сидр, голова, бурый, киргиз и малой, они смотрели на меня непонятными кровавыми глазами, очень пахло перегаром и стоял сторонний странный, едкий запах, повсюду разбросаны бутылки, вещи, бычки от сигарет, еда, тетради, посторонний мусор, в квартире играла громко музыка, кружило много дыма. От запаха стало немного дурно, но я держался. Малой взял меня за руку и повел в сторону дальней комнаты, которая находилась слева, взявшись рукой за ручку двери, пока ещё не открыв, сказал: «С этого момента твоя жизнь меняется», открывая дверь, продолжал говорить: «Знакомься Кристина! Тебе Костя повезло, мы её только помыли, но вот только мылся с ней киргиз!», у всех дикий смех…всех кроме меня. Кто-то толкнул меня в спину, и я перешагнул порог, из-за спины услышал чей-то голос: «Назад дорога через Кристину», закрыв дверь. Я стоял в углу комнаты и не знал, что мне делать, дрожали коленки, пересохло в горле; это комната была хозяина квартиры и порядок тут наводился «никогда», на подоконнике сотни бычков, в окнах между двух стекол мухи и какие-то насекомые, по ходу ещё с лета, в комнате стояло три стула, один стол, маленький телевизор, обогреватель и по центру комнаты большая заезженная кровать, на которой, по всей видимости, находилась Кристина. Лица я не видел, она лежала на боку, а черные волосы закрывали её голову; она всё это время тоже молчала и даже не шевелилась. Прошло около пятнадцати минут, я так же неподвижно стоял на голом полу; стараясь тихо дышать, смотрел на пол, где находилась кровать, на которой находился «противоположный голый пол». Понимая, что от меня хотят, надо было действовать. Я сказал: «Привет», в ответ пять минут тишины, чуть громче повторил: «Привет!», в ответ десять минут тишины, чуть громче сказал: «Привет Кристина, я Костя», в ответ так же тишина, подойдя ближе, дрожащим голосом промолвил: «Ну посмотри на меня…», на что она, не поворачиваясь вытянула руку, своей рукой взялся за её ладонь, сделав ещё два шага вперед, подойдя ближе. Мне это больше дало уверенности и начал её досконально разглядывать, передо мной находилось голое женское тело; на её ногах, руках, плечах имелись ссадины и подтёки, по телу синяки, волосы взъерошены. На углу дивана засохшая кровь, за диваном валялась простыня жёлто-мутного цвета, присутствовала жуткая вонь. Состояние ужаса и по-прежнему не знал, что мне делать. В следующий момент, ничего не говоря, она переворачивается на спину и тащит меня к себе; Кристина выглядела на много старше меня, измученная, но сильная, или я был настолько обессилен, что рухнул на неё. От тела пахло хозяйственным мылом и дешевым порошком, я онемел, моя рука лежала у неё на исцарапанной груди, вдруг почувствовав, что у меня поднимается (ну Вы поняли) и как бы не было противно, но поделать ничего не мог, очень кружилась голова, и чувствовал дрожание всех мышц. В этот момент открылась дверь, на пороге шатался «малой», который на диван кинул презерватив, сказав: «А Киргизу сказали, что закончились и дали ему пять целлофановых пакета», закрыв дверь. Я по-прежнему молчал и не знал, что мне делать. Кристина поняв, что от меня движений и толку нет, начала сама стягивать штаны, потом трусы, в итоге остался в одних носках и свитере, смотря в потолок, она сама всё делала. Почувствовав, как Кристина одела презерватив, стала перелазить через меня и внезапно села, сердце началось биться максимально быстро. Я по-прежнему смотрел в потолок и не знал, что делать, почувствовал приятную боль и во все новое ощущение, от которой дрогнули коленки; она стала двигаться вращениями, потом вверх, вниз и это продолжалось около пяти минут, в этот момент вообще ни о чём не думал, в момент у меня очень резко началось появляется новое ощущение, мой «детородный орган» очень напрягся и начало переворачивать из внутри, закричав скинул её, и как бы старался, что б это чувство не заканчивалось, оно резко «кончилось» – у меня закатывались глаза, судороги по всему телу, я получил «кайф». Поняв, что произошло, так как подобное изучали в школе по биологии. Потный, лежа на боку, просто смотрел в стенку, она аж отрезвела, и сама находилась в полном шоке от моей реакции, но вдохновлена эрекцией. В следующую минуту не смотря в её сторону, очень быстро надел трусы, штаны и вышел из комнаты, тихим спокойным шагом направился в сторону выхода. Комната, в которой были «старшики» находилась левее, проходя мимо, нагнув голову, смотря в их сторону боковым зрением, отпустив глаза, тихо прошептал: «Спасибо!», они что-то пили, курили и даже не обратили на меня внимания, я вышел, захлопнув дверь.