Валерий Левшенко - Приключения парня из белорусской деревни, который стал ученым

После обработки материала ничего особенного в записях мы не обнаружили. Может быть, для Росатома это и было хорошо, но для науки ничего интересного там найдено не было. Отчет по договору мы написали и сдали вовремя, деньги получили и на следующий год опять стали просить у Росатома какую-нибудь работу. С тех пор прошло уже двадцать лет, но никаких последствий облучения у участников этого мероприятия не проявилось. Ю. А. Клейменов до сих пор работает у меня.

В 1991 году мы работали в Архангельской области, занимаясь разработкой метода поиска алмазоносных трубок взрыва на основе возбуждаемого ими литосферного электромагнитного сигнала. Метод позволяет примерно на порядок сократить объем разведочного бурения, а это очень серьезная экономия средств, выделяемых на разведку таких объектов.

В 1992 году средств на завершающий этап разработки этого метода выделено не было, и мы поняли, что наступают трудные времена. Учитывая это, директор института академик В. Н. Страхов решил воспользоваться своим знакомством с министром атомной энергетики В. Н. Михайловым и попросил меня подумать, что мы можем ему предложить. Мне пришла в голову мысль, что это может быть разработка системы защиты от землетрясений (СОЗ) автоматизированных производств типа АЭС на основе возбуждаемого им электромагнитного сигнала.

Идея состояла в том, что электромагнитный сигнал, возбуждаемый землетрясением, приходит в точку регистрации практически мгновенно. Ударная сейсмическая волна от землетрясения, распространяясь со скоростью 4–6 км/с, оставляет секунды, необходимые для срабатывания автоматических системы защиты. Проблема состоит только в регистрации этой волны на фоне в разы превосходящих ее по интенсивности помех.

Министру идея понравилась, и он наложил на наше письмо вполне благожелательную резолюцию. Эта резолюция уже в форме приказа министра в середине года, когда уже все финансы распределили, была спущена в отдел Б. М. Сомова.

Ничего не поделаешь, приказ необходимо выполнять. Минатом выделил необходимое финансирование, и мы уехали на Северный Кавказ отрабатывать методику регистрации таких сигналов.

Базовой станцией была определена Нововоронежская АЭС. Я отправился туда в 1994 году. Поскольку я ехал в первый раз, то попросил сотрудника отдела В. А. Колиненко предупредить о моем приезде. Владислав Афанасьевич решил, что лучше будет, если позвонит заведующий отделом Б. М. Сомов, и обратился к нему с такой просьбой. Тот обещал все сделать. По каким-то своим делам Колиненко был у заместителя министра атомной энергетики А. Л. Лапшина и, вспомнив обо мне и не рассчитывая на Сомова, попросил его связаться с АЭС. Александр Леонидович, как человек обязательный, тут же позвонил директору станции В. А. Викину. Вячеслава Андреевича на месте не оказалось, и он попросил его секретаря Татьяну Ивановну передать информацию директору.

В этот день Лапшин уезжал в командировку и назавтра, не полагаясь на секретаря, еще раз позвонил Викину и попросил принять меня. Помимо этого позвонил и Сомов, и в результате на станции решили, что к ним едет какой-то большой чин. Для его встречи в Воронеж отрядили представительную делегацию в лице заместителя директора М. И. Кузнецова и его верного оруженосца А. А. Коваленко; кроме них был еще начальник ОКС В. И. Орлов и другие менее значимые люди.

На станцию я взял с собой только инженера М. Н. Кирпичева. Представьте себе мое удивление, когда я увидел встречающих нас на вокзале в Воронеже. Еще больше я изумился, когда нас разместили в гостинице на последнем 10 этаже в апартаментах, предназначенных для министра. Они состояли из нескольких комнат и занимали половину этажа далеко не маленькой гостиницы. Все раскрылось довольно быстро, но мы до конца командировки так и продолжали жить в апартаментах, в которых министр был всего один раз и с тех пор в них никого не селили. Кузнецов, Орлов и Коваленко впоследствии стали моими друзьями, и историю нашей встречи я узнал от Орлова.

В железе система СОЗ была сдана на НВ АЭС в 1997 году, министерству были предоставлены отчет и соответствующий акт передачи. В 1998 году эту систему было решено установить на строящейся в сейсмоактивном районе Бушерской АЭС, и для изучения этого вопроса я уехал в Иран. Известный сейсмолог профессор Закориан, курирующий строительство, помогал мне чем мог, и дело двигалось. Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ) все одобрило.