Леонид Чачко - Жили-были-видели…

…Вечер, мы с Хвостом гуляем по городу после работы. Пляс Пигаль – один из центров вечерних развлечений парижан: ревю, театры, кафе. Знаменитых парижских проституток здесь нет, они – в переулках, окружающих район. Например, на улице Сен-Дени – стоят в тени домов и у своих подъездов, «демонстрируют линию», но напрямую не пристают – запрещено законом! Есть молоденькие, хорошенькие, есть и ужасные. Блядская улица втекает в небольшую, удивительно уютную площадь с очень подходящим названием – площадь Невинных. Кафе, столики, как везде здесь принято, вынесены на тротуар, берем по кружке пива и сидим, наслаждаясь тихим вечером, журчанием струй фонтана.

…Воскресенье, ясный прохладный день, гуляю по Парижу, направляюсь к Гранд Опера. В сквере, на подходе к площади, развлекается стайка молодых девушек и ребят, они заигрывают со мной, предлагают развлечься с ними, с кем-то конкретно или со всеми вместе. По некоторым признакам полагаю, что они проститутки и «проституты» (или разыгрывают таковых), хотя ведут они себя очень мило и ненавязчиво. Мягко отказываюсь от предложения, и мы весело расходимся. Двигаюсь дальше – у меня встреча с Хвостом на ступенях Оперы. Вообще, площадь Оперы и расположенное там «Кафе де ля Пэ» – всеобщее, всемирное место встреч.

Считается, что здесь можно встретить человека, которого потерял давно, с которым жизнь развела на разные стороны глобуса.

Другой раз мы с Хвостом гуляем по набережной Букинистов, копаемся в книжных развалах, разглядываем старые гравюры, открытки. Есть русские книжки, но немного. Идем в расположенное неподалеку кафе – копию знаменитого, ныне закрытого кафе «Режанс», где главное блюдо было – игра в шахматы. Оштукатуренные стены исписаны автографами знаменитостей нашей эпохи. Хвоста здесь знают. Взяли по чашке кофе и шахматы, сгоняли партию-другую.

…Один из немногих дней, посвященных познавательной экскурсии по Парижу. Воскресенье, ничего не запланировано. Принимаю предложение прогуляться по городу. Партнеры – два моих ровесника из нашей группы, ребята явно не ученического статуса, с реальным дипломатическим опытом. Один – бывший торговый атташе в одной из африканских стран, другой, похоже, кадровый разведчик, преподает что-то в институте внешней торговли. Устроили себе отдых и развлечение за счет французского правительства. В Париже бывали неоднократно.

Для начала направляемся в Лувр, благо в воскресенье вход бесплатный. Но, как выяснилось, не мы одни рассчитывали на халяву: перед пирамидой Лувра – очередь. Не слишком огорченные, меняем планы. Моим спутникам нужно будет заказать костюмы у знакомого недорогого портного (!), но это – потом, а пока решаем прогуляться по Монмартру. Поднимаемся на холм, прогуливаемся по вернисажу (такой «Старый Арбат», но качеством получше). Вид от собора Сакре-Кер потрясающий. Спуск по крутой лесенке. По дороге сталкиваемся с семейством таких же, как мы, экскурсантов – спрашивают, как пройти в какое-то место. Мои спутники объясняют, а заодно интересуются, откуда эти люди. Те говорят – с Кубы. И тут я чувствую, что у моих спутников буквально шерсть на загривке встает дыбом, те тоже что-то почувствовали, расходимся весьма сухо. Спрашиваю объяснения и получаю ответ – это кубинские эмигранты (иными словами – враги!). Есть все-таки такая штука, как классовая ненависть… На обратном пути наши дороги расходятся: ребята – за костюмами, я – домой. Кстати (или некстати), в Лувр я так и не попал. И на Эйфелеву башню не попал. Надо будет еще разок съездить.

…Договорился о встрече с Аликом Гинзбургом – надо передать ему привет и подарок от его старого друга и моего приятеля Шуры Шустера. Ехать довольно далеко (по парижским масштабам), в спальный район. Запутался в переулках, приходится спрашивать дорогу. Встречный прохожий любезно и обстоятельно объясняет, как пройти, и, в свою очередь, интересуется, откуда я (то, что я не француз, к сожалению, чувствуется по моему выговору). Узнав, что из России, заинтересованно, но осторожно начинает расспрашивать о происходящих у нас событиях, переменах. Сам он тоже не коренной житель, эмигрант (уж не знаю, в каком поколении) из Польши, очень характерной польской внешности (похож на портрет графа Потоцкого, автора «Рукописи, найденной в Сарагоссе»). Его явно волнует вопрос, насколько, по моему мнению, долговременны перемены, происходящие в Советском Союзе. Приходится объяснить, что сам факт моего появления в Париже, немыслимого в прежних условиях, свидетельствует о глубине происходящих изменений.