Алексей Леонтьев (Поправкин) - Человек Неба

Первый курс мы работали много на овощебазе, строительстве дорог и прочее и даже в свободное от работы время учились.

Я подружился с Колей. У нас кроме общих забот было одно и большое общее: мы оба хотели летать. Коля закончил Академию, уехал в Петрозаводск, и мы с ним не виделись лет 20. А когда увиделись, то опять стали вместе. За это время Коля поработал руководителем полетов в Петрозаводске, а потом ушел на Северный Флот, где и летал на Ту-16 Ту-95 РЦ и Ка-27и 29. А когда у нас не стало вероятных противников, благодаря неустанной заботе наших политиков, Коля ушел в компьютерщики.

Пришёл ответ нашего начальника Академии – «Отказать, в связи переукомплектацией мест по специализации ВН».

Рук я не опускал. Мой папа даже ездил в Москву к начальнику учебных заведений ГА. Дело в том, что на УВД в основном, попадают люди, которые бы очень хотели летать, но по разным причинам на навигацию не попавшие. Конкурс там немного меньше, поэтому и ВН был посильнее УВД.

На нашем курсе учился Николай, профессиональный художник, благодаря кому УВД становится лучше, чем ВН по стенной печати. В довершении Николай пишет портрет Самого Министра ГА Б. П. Бугаева, который приводит в восторг самого Бориса Павловича, и тут уж Борис Павлович и спрашивает Колю, не хотел бы тот, мол, полетать. Можно, говорит и, отучившись, весь первый курс, переходит на ВН. Я имел очень хорошую репутацию везде, от командира роты до моих коллег – слушателей, что меня даже прозвали Самородок (земли Русской), потому как я и в редколлегии состоял. А вообще, действия мои были чем-то схожи с действиями отца Фёдора из «12 стульев». Я и медкомиссию еще раз прошел, и грамоту за тушение пожара, и на второй курс уже попал, а меня все не переводили. «Ухожу, немедленно ухожу…»

Когда перешёл на второй курс, в летние каникулы мы, поехали а Крым к папиным, нашим родственникам.

Там меня папа и учил, как в шторм следует вести себя на море. (потому, что часто там люди тонули, потому, что волнение в море усилилось)

Можно вбежать в море после того, как волна уже схлынет. Можно, конечно, и на волны ложиться, но за волной может идти следующая и в тот момент, когда вы вдохнёте очередную порцию воздуха, волна может вам в рот залиться и в не в то горло попасть.

Поэтому, лучше волны пронзать своею головой, плывя кролем.

Самое сложное это выход из воды. Это как посадка.

Посмотрев назад, и увидев, выбрав большую волну, расположенную в метрах 20 сзади вам следует начать разгон. Лично я, скорости волны, достигать не мог, но приблизившись к той скорости, волна меня подталкивала, и я плыл почти со скоростью той волны некоторое время.

Примерно рассчитав время до берега, следует выставить ноги вперёд, как это делают птицы, садящиеся на воду. Если вы выставите ноги раньше, то потеряете скорость со всеми плохими последствиями. Если вы стукнетесь головой о дно или просто потеряете под водой ориентировку, то морских лётчиков учат поверхность определять по направлению пузырьков воздуха.

Лично мне ни разу не приходилось воспользоваться теми правилами. Однако, я видел в Планерском, в Чёрном Море у берега, девушку, которая была в шоковом состоянии после удара волны. Всё хорошо кончилось, я ей помог, а лето кончилось и тут- то меня и перевели.

Случилось это радостное событие 13 сентября 1978 года.

И вот я на ВН. Поселили меня в комнату к Пете, Биллу и Жене. Обстановка спартанская. Ничего лишнего. В центре стены висит снимок членов Политбюро и лично с Генеральным Секретарём ЦК КПСС, Главным Маршалом Советского Союза, заслуженным борцом за мир, четырежды Героем Советского Союза, Героем Социалистического Труда Л. И. Брежневым, а по правую руку от него, Женя вклеил себя.

Билл посмотрел на меня, протянул руку и сказал «Билл». Мы познакомились. Был Билл длиннее меня. Он был без пиджака, и брюки его были сантиметров на 10—15 короче ног и завершались ботинками (гадами) 45 размера. Билл молчал. Молчал минут пять, а потом и говорит «Давай ты мне свои брюки махнешь на новый высотомер ВД-10 (высотомер двух стрелочный 10 тыс. метров)».

– Давай, – если честно, то у меня ещё не было такого ценного прибора для измерения высоты.

Поскольку мало чего высотного было, то я измерял глубину метро. Целый день ездил в метро и измерял.

А в это время Билл мерил мои брюки. Они были ему коротки, и вечером Билл потребовал свой высотомер обратно. Билл закончил Академию, уехал в Алма-Ату, летал на Ил-18, Ту —154 и Ил-86, а когда развалили СССР, бежал в Россию и потом работал в отделе сертификации здесь в Питере.