Мира Тэрада - Заложница страны Свободы. 888 дней в американской тюрьме

Я перебираю и раскладываю по косточкам все варианты. Каждый факт может оказаться возможностью. Причиной. Открывается дверь. Мужчина в коричневом пальто возвращается в комнату для допросов.

– Нарушали ли вы когда-нибудь закон в Соединенных Штатах Америки?

– Скажите, что на самом деле происходит, – прошу я.

– У нас есть запрос на ваш арест, – мужчина словно чеканит заученный текст.

– Что за запрос? Покажите, пожалуйста, документ, на основании которого вы меня задержали, – я стою на своем.

– Следуйте за мной, – говорит мужчина в пальто, будто не слыша моего вопроса.

Я следую за ним по длинным серым коридорам аэропорта. Мы приходим в большую комнату. Компьютеры, факсы и множество людей, корпящих над ними. Здесь же на большом столе разложены мои вещи. И большой яркий оранжевый мандарин. «Господи! Я не задекларировала еду, – моя первая мысль. – Какие здесь законы? Могут ли они счесть, что мой яркий сочный мандарин является биологическим оружием?» Под ложечкой щекочет. Не знаю, почему я думаю об этом; вроде бы глупость, но кажется, что важно.

Ко мне подходит другой сотрудник и выдает очередь из вопросов:

– Как вас зовут? Ваш рост? Вес? Цвет глаз? Цвет волос?

Это вызывает во мне раздражение, потому что цвета волос и глаз очевидны, а рост и вес я не проверяла уже долгое время. Я подозреваю, что они пытаются переложить любую ответственность на меня: записывать все с моих слов и в случае предоставления неточной информации обвинить меня во лжи. Но по какому поводу? Почему мне никто ничего не объясняет? Это сбивает меня с толку.

– Следуйте за мной, – говорит мужчина в коричневом пальто.

– А можно я возьму с собой мандарин? – вдруг неожиданно для себя выпаливаю я.

– Да, конечно, – так же неожиданно для меня говорит он.

Я беру мандарин и следую за мужчиной в коричневом пальто. Я неосознанно сжимаю его в руке, как некий талисман. Мужчина вновь приводит меня в комнату, в которой я находилась ранее.

Я прошу его разрешить повидаться с мамой.

– Не положено, – монотонно бубнит он.

– Могу ли я где-то покурить? – спрашиваю я, помня, что видела комнату ожидания рядом с курилкой, когда меня вели по катакомбам. Моя мама должна быть в комнате ожидания. Да, вот мой шанс с ней увидеться и передать мою просьбу.

– Да, конечно.

– У вас есть сигареты?

– Сейчас принесу.

Спустя несколько минут он возвращается с сигаретой в руках.

Я оказалась права. Я вижу маму в стеклянном помещении. Она меня тоже видит. Она понимает не больше моего. Спрашивает меня, что происходит. Мне нечего ей ответить. Прошу ее срочно связаться с посольством России. Я вижу ее растерянное лицо, ее глаза, наполненные страхом, болью, переживаниями. Я хочу поддержать ее, но не знаю как.

Курить меня больше не отпускают. Я сижу в комнате с прибитыми к полу столом и стулом уже два часа. Без обоснований. Без оглашенных причин. На моем столе лежит яркий оранжевый мандарин. Я смотрю на него, кручу в руках, нюхаю. И думаю о грядущем Новом годе, о грядущем Рождестве. О празднике в кругу близких, хоть и круг наш небольшой, но всегда такой близкий и родной.

Через два часа дверь открывается. В комнату для допросов заходят двое мужчин в синей униформе. На униформе светится надпись «Интерпол». Международная полиция. Что все это значит, непонятно. Никаких документов мне не предоставляют. Мужчины держат по автомату наперевес.

– Вы задержаны на основания Red Notice, выписанной Интерполом Вашингтона Соединенных Штатов Америки. Вы подозреваетесь в совершении преступления – продаже наркотических средств, – говорит один из офицеров Интерпола на ломаном английском. Приехали…

Я в курсе, что это. Red Notice («красное уведомление») – это запрос в правоохранительные органы по всему миру по местонахождению некоего лица и прошение о его временном аресте. Если верить сайту Интерпола, то это только уведомление, но ни в коем случае не ордер на арест. Там также указано, что причиной розыска обычно являются убийство, изнасилование, жестокое обращение, домогательство к детям или вооруженное ограбление. Как юрист, я знаю об этих «уведомлениях». Но это же тот случай, когда знание предмета только укрепляет мой страх и непонимание происходящего. Почему я? Я непричастна ни к одной из этих мерзостей!

Наверное, это как раз тот момент моей жизни, когда у меня было самое шокированное выражение лица. Сердце не то что в пятки ушло – оно вообще существовало отдельно. И забилось в конвульсиях. Что происходит?!