Елена Первушина - Любовь в Золотом веке. Удивительные истории любви русских поэтов. Радости и переживания, испытания и трагедии…

Однако Екатерине Яковлевне не удалось уберечь мужа от нового тяжелого конфликта, на этот раз с самим генерал-губернатором Т.И. Тутолминым. Тимофей Иванович Тутолмин, бывший офицер, служил в свое время губернатором в Твери и Екатеринославле.

Как отмечали современники, он был довольно образован, хотя несколько груб и ограничен во взглядах, при этом не лишен тщеславия. Державин вспоминает: «С первых дней наместник и губернатор дружны были, всякий день друг друга посещали, а особливо последний первого; хотя он во всех случаях оказывал почти несносную гордость и превозношение, но как это было не в должности, то и подлаживал его правитель губернии, сколько возмог и сколько личное уважение требовало. Но когда он прислал в губернское правление при своем предложении целую книгу законов, им написанных и императорскою властью не утвержденных… усомнился Державин принять те законы к исполнению, а для того пошел к нему в дом, взяв с собою печатный указ, состоявшийся в 1780 году, в котором воспрещалось наместникам ни на одну черту не прибавлять своих законов и исполнять в точности императорскою только властью изданные; ежели ж в новых каковых установлениях необходимая нужда окажется, то представлять Сенату, а он уже исходатайствует его священную волю». Тутолмин не мог не согласиться с такой постановкой вопроса, но понял, что спокойной жизни с таким губернатором не будет. Со своей стороны, раздраженный многочисленными беззакониями, которые творились в Олонецком крае с ведома генерал-губернатора, Державин вступил в борьбу с ним.

Более всего были ненавистны Гавриилу Романовичу злоупотребления чиновников, которые чувствовали себя в отдаленной губернии «как у Христа за пазухой», и ничего не боялись. Для расследования взяточничества в городе Каргополе Гавриилу Романовичу пришлось послать туда «варяга» – стряпчего верхнего земского суда Бидберга, так как все местные власти, в том числе и судебные чиновники, оказались повязаны друг с другом и уличены в злоупотреблениях. Однако губернский прокурор Грейц запретил посылать стряпчего Бидберга в Каргополь, ссылаясь на обилие судебных дел в Петрозаводске. В ответ Державин пожаловался на Грейца за то, что тот «слабо исполнял свои обязанности», незаконно содержал более трех недель колодников, не допрашивая их, допускает волокиту в ведении дел. Конфликтные отношения сложились у Державина и с другим губернским прокурором по фамилии Солодосников – тот жаловался Тутолмину на то, что Державин рассматривает те дела, которые ведет прокурор. Державин этого не отрицал, но добавлял, что, просматривая копии дел, заметил неправильное применение статей закона и явную волокиту.

А впрочем, Державин вовсе не был мрачным занудой, и даже к наказаниям подходил весьма изобретательно. Например, в феврале 1785 года он узнал, что некий бургомистр Каратяев, служащий губернского магистрата, не отпускал мещанина И. Мартьянова в Петербург на работы, связанные со строительством Исаакиевского собора. Якобы, согласно предписанию магистрата, нельзя было выдавать паспортов на отлучку из губернии без согласия на то отцов заявителей. На самом деле такого предписания никогда не существовало, и Державин наложил на нерадивого бургомистра штраф и приказал «шесть месяцев в каждый субботний день магистратскому стряпчему читать ему высочайшия узаконения и толковать оныя, дабы поучение сие могло ему послужить на предбудущее время в спасительное средство избежать от вящшаго наказания за преступление законов и утеснение челобитчиков».

Разумеется, такому человеку сложно найти себе друзей, как среди начальства, так и среди подчиненных. На Державина постоянно жаловались, не гнушаясь и клеветы, но он старался великодушно прощать своих обидчиков, ведь выбора у него, по сути, не осталось.

Закончилось это противостояние тем, что губернатор был вынужден… бежать из своей губернии. В ноябре 1785 года он уехал из Петрозаводска, якобы для того, чтобы осмотреть два уезда, и отправился в Петербург искать заступничества Сената и императрицы от обвинений Тутолмина. Державин, в свою очередь, обвинял Тутолмина во введении новых сборов по губернии, кумовстве, покровительстве проворовавшимся чиновникам. Он писал императрице, что только он один во всей Олонецкой губернии посмел противодействовать «самовластью» наместника, и жаловался, что четыре месяца терпел стыд и унижение от самодура-начальника.

Но его хлопоты остались тщетными, тяжба с Тутолминым затянулась. Уже спустя семь лет после отъезда Державина из Олонецкой губернии Тимофей Иванович в письме последнему фавориту императрицы Платону Зубову просил его содействия в споре с Гавриилом Романовичем и упоминал, что никогда и никто на него не жаловался прежде. В 1793 году Тутолмин получил звание сенатора, а позже – генерал-аншефа, управлял Минской, Изяславской, Волынской, Браславской и Подольской губерниями. Под суд он попал только при Павле I, провел полтора года в Петропавловской крепости, сумел доказать свою невиновность, получил обратно чины, ордена и конфискованные поместья, но от продолжения государственной службы отказался.