Дэйв Эггерс - Монах из Мохи

В графе «Сильные стороны» он написал:

Огромное генетическое разнообразие кофе

Идеальный микроклимат

Высота над уровнем моря

Историческая значимость

В графе «Слабые стороны» он написал:

Нет инфраструктуры

Недостаток данных

Много дефектов

Невозможно отследить происхождение

«Возможности» он перечислил такие:

Историческая значимость

Никто больше не занимается specialty -кофе [10] Specialty coffee , спешелти-кофе, – буквально «особый кофе», т. е. кофе высочайшего качества, выращенный в специфическом микроклимате с повышенными требованиями к качеству культивации, отбора, обработки и хранения; термин впервые появился в 1974 г. и широко распространился в кофейной индустрии с 1990-х. в Йемене

Поиск и возрождение древних сортов

А «Риски» такие:

«Аль-Каида»

Коррупция во власти

Пираты Красного моря

Племенные раздоры

Эндрю Николсон (?)

Что еще за Эндрю Николсон? Всякий раз, читая про кофе в Йемене, Мохтар натыкался на это имя – Эндрю Николсон. По всему судя, этот американец из Луизианы неведомо почему переехал в Йемен, в столичную Сану, и начал экспортировать йеменский кофе под маркой «Райян», что по-арабски означает «райские врата». Похоже, Николсон занимал ту нишу, где надеялся обосноваться Мохтар. Но еще один американец в этом бизнесе, в Сане, может оказаться невероятным подспорьем. Экономия за счет масштаба, общие контакты, ресурсы, товарищество.

– Я все понял, – объявил Мохтар Мириам. – Я буду возрождать искусство йеменского кофе, и он опять воцарится по всему миру.

«Господи Иисусе», – подумала Мириам.

Но Мохтара она поддерживала. Его поддерживали все. Особенно увлекся его друг Джулиано. Познакомились они в первый год учебы в старших классах. Джулиано был единорог – подросток, который самостоятельно принял ислам. Вырос он в итальянской католической семье в Норт-Бич, родители развелись. С деньгами было туговато, но семья не жаловалась, и Джулиано рос счастливым и любопытным ребенком. Родители сильно растерялись – но, в общем, не удивились, – когда их единственный сын объявил, что принимает ислам. Ему исполнилось пятнадцать, и почти все сведения о вере он почерпнул в книжке «Ислам для чайников».

Религия заинтересовала его за несколько лет до того, когда люди стали принимать его за араба. «Ты на вид мусульманин, – говорили ему. – Ты араб?» Арабоязычные приветствовали его радушным или небрежным «салам алейкум». В конце концов Джулиано повнимательнее глянул в зеркало – хотел понять, что же они все видят. «Что-то в этом есть, – подумал он. – Я, пожалуй, и впрямь будто с Ближнего Востока». С этого и началось, таков был странный катализатор, обративший его в ислам, – получилось шиворот-навыворот, он стал мусульманином, потому что толпа людей предполагала, что он мусульманин. Джулиано взялся изучать ислам и принял религию. Ислам дозволяет самопровозглашенное принятие веры – можно стать мусульманином, просто взяв на себя личное обязательство, вообще без формальных церемоний, поэтому в один прекрасный день Джулиано объявил себя мусульманином и свой первый Рамадан провел в «Бургер Кинге».

Впрочем, Джулиано и Мохтара связывал не только ислам. В старших классах оба были на мели и обнаружили друг в друге талант отыскивать в городе бесплатные развлечения. Ходили на Пристань донимать туристов; искали оброненные доллары. Но в основном болтали про книжки и еду. Джулиано, воспитанный итальянскими родителями, в еде понимал и водил Мохтара к себе на домашнее ризотто. Они обсуждали Геродота и Эдварда Саида [11] Эдвард Вади Саид (1935–2003) – американо-палестинский литературовед, критик, философ и культуролог, основатель направления постколониальных исследований, автор ключевой работы Orientalism (1978), посвященной восприятию Востока Западом. и делали вид, будто понимают «Государство» Платона. Оба они были самоучками и через кухню познавали неведомые страны и истории. Они приходили в ресторан отца Джулиано – одно время тот владел рестораном, кафе «Микеланджело», но прогорел и снова пошел работать официантом, – читали в меню «вяленые на солнце сливы», и это давало толчок исследовательской работе. Где выросли эти сливы? В Тоскане? Это во Франции или в Италии?

Они сами изучали историю, философию, а поскольку их надолго оставляли без присмотра, оба повзрослели быстро. В девятнадцать лет Джулиано влюбился в американскую пакистанку Бениш. Та была кареглаза и прекрасна, тоже уроженка Сан-Франциско, – познакомились они сразу после школы, – и хотя оба понимали, что хотят пожениться, Джулиано сознавал, что его родители, да и ее тоже, сочтут, что они слишком торопятся. А то и что похуже: Джулиано боялся, что им помешает некая непреодолимая межкультурная пропасть. Вдруг пакистанский отец не разрешит ей выйти за девятнадцатилетнего итальянского неофита? Вдруг предстоят серьезные проблемы, какие-нибудь разговоры об убийствах чести? (Разум Джулиано, купаясь в любви, порой навещал странные пределы.) Но родители Джулиано с готовностью согласились, а когда он попросил руки Бениш у ее отца, тот тоже дал согласие и попросил родить ему внуков. Джулиано и Бениш поженились у нее дома – Мохтар принес ладан и мирр – и переехали в квартиру в Норт-Бич. Их первый ребенок, Сауда, родилась спустя три года.