Потому настроение у Максима Максимовича Литвинова было отличным. Он шутил, улыбался, говорил комсомольцам разные комплименты. По его словам, им удалось почти невозможное. Общественное мнение в США постепенно склонилось на сторону Советского Союза. Дикие выдумки «свободной прессы» о советских людях и жизни в СССР разрушились под воздействием реальных встреч с бравыми ребятами, и особенно – с симпатичной девушкой, одетой в простую гимнастерку.
Студенческая делегация, сидя перед послом, в молчании слушала его речь. Они ждали главного сообщения: когда и каким способом их отправят обратно в Москву. Но Литвинов пока обходил эту тему. Он понимал, что жизнь напоказ надоела делегатам. Сыты они по горло американским гостеприимством, которое можно назвать навязчивым, американской кухней, абсолютно не совпадающей с традиционным питанием в России, бесконечными американскими расспросами о вещах, понятных любому подростку в нашей стране.
На самом деле посол имел директиву из Кремля: теперь перевезти комсомольцев в Великобританию. Именно с такой просьбой обратился к Иосифу Сталину премьер-министр Соединенного Королевства Уинстон Леонард Спенсер-Черчилль. Миссия в Вашингтоне плавно переходила в миссию в Лондоне. Максим Максимович пытался сказать об этом делегатам как-то помягче, но Красавченко на правах руководителя делегации задал ему прямой вопрос, и Литвинов ответил:
– Должен вас огорчить, ребята. В Москву вы сейчас не поедете…
После дальнейших его объяснений, троица с решением ЦК ВКП(б) покорно согласилась, поднялась со своих мест и зашагала к двери. Однако был у посла еще один вопрос к младшему лейтенанту Павличенко, и она задержалась в его кабинете. Литвинов внимательно посмотрел на снайпера Люду:
– Путешествие с госпожой Рузвельт прошло благополучно?
– Да.
– Никто не пытался там привлечь к себе ваше внимание?
– Один человек пытался, но я привыкла давать отпор.
– Его зовут Уильям Патрик Джонсон?
– Откуда вы знаете? – удивилась Люда.
– Прочитайте эту бумагу.
Бесспорно, заявление выглядело солидно. Написанное на гербовой бумаге, заверенное нотариусом, зарегистрированное в его конторе под трехзначным номером. В нем владелец металлургической компании «Джонсон и сыновья», пятимиллионного счета в «Bank of America» и других активов, заключающихся в движимом и недвижимом имуществе в штатах Нью-Йорк и Иллинойс, вдовец Уильям Патрик Джонсон-четвертый просил посольство Советского Союза в США дать разрешение на его брак с гражданкой СССР младшим лейтенантом Красной Армии Людмилой Михайловной Павличенко и оформить этот брак согласно всем законоположениям, действующим в СССР в настоящее время.
Она положила заявление на стол в кабинете и спокойно сказала:
– Ну, он же сумасшедший.
– Вы уверены? – строго спросил Литвинов.
– Конечно.
– Он делал вам предложение в устной форме?
– Делал. Я ответила, что это невозможно.
– Вы оставались с ним наедине? – продолжал допрос посол.
– Максим Максимович, за кого вы меня принимаете? – Людмила усмехнулась. – Я знаю правила. Нам их рассказали перед поездкой. Никаких встреч с глазу на глаз. Никаких доверительных разговоров. Никаких личных подарков… Я очень хочу вернуться домой. Причем именно в Москву, а не в какой-нибудь Усть-Каменогорсклаг.
– Садитесь и пишите ответ.
– Какой ответ? Кому?
– Письмо господина Джонсона пришло по почте и зарегистрировано канцелярией посольства. Мы должны дать ему официальный ответ, опять-таки на бланке посольства, и отправить по указанному на пакете адресу. Составьте письмо на русском, наш переводчик переведет.
– Так сразу и не придумаешь… – она взялась за авторучку.
– Самое простое, – Литвинов посмотрел на младшего лейтенанта ласково, – сказать о женихе. Мол, в России вас ждет любимый человек…
Между тем отъезд советской делегации все откладывался. Англичане, большие любители казуистики, то определяли ее статус: дипломатическая? военная? общественная? – то договаривались о самолете: пассажирский лайнер или бомбардировщик? – то ждали подходящей погоды, которая к концу октября становилась переменчивой.
Госпожа Рузвельт была в курсе этих приготовлений.
Когда дату согласовали: 1 ноября 1942 года, – она пригласила своих молодых советских друзей на прощальный ужин в Белый дом. Там первая леди каждому вручила подарки. Прежде всего, свою большую фотографию в черном вечернем платье на фоне портрета президента и с дарственной надписью в верхнем правом углу. Кроме фотографии, они получили красочные альбомы с видами Вашингтона и Нью-Йорка, книги, разного вида и размера коробки с сувенирами. Людмиле досталось на одну плоскую, оклеенную тканью коробку больше. Элеонора, улыбнувшись, сказала, что это американские мужчины, очарованные красотой русской девушки, преподносят ей в подарок кое-какую бижутерию. Открывать коробки прямо за столом, сервированным к ужину, никому и в голову не пришло. Прислуга сложила их в бумажные пакеты и отнесла в машину.
Читать дальше