В километре от реки Вятки раскинулись вольготно деревеньки, на притоках реки Вятки – это речка Присталишная, речка Сосновка, речка Бурчага, речка Бартёмка, речка Сухонь. Прежнее русло Вятки называют Старая Старица. Болота названы по названиям рек: Болото Присталишное, Болото Бартёмки, Болото Сухонь. Когда-то был и радовал жителей пруд речки Бартёмки с плотиной и мельницей, но те времена давно канули в Лету.
Дорога из д. Кочкино в проулок д. Плотниковы.
Какие интересные поэтические названия местный люд создал для обозначения лесных мест. Итак, названия леса следующие: Смолянки, Боровой, лес Шахра, лес Смешанный.
Пожни (сенокосы) имели такие разнообразные названия, как Плохое, Боровое, Наволок за рекой, Малый Наволок, в Гаревской (Горевской) и Совинихе. Ещё вспоминаются Климиха, Берёзовая, Заречная, Омутня, Горевое Заречка, Присталишна Заречная, Присталишна Домашняя, Бартёмка Домашняя, Совиниха Заречная, Совиниха Домашняя, Долгуша, Суходол. Названия указывают на близость к деревне, к какой речке относится сенокосный участок, и, конечно, на качество травы, на её урожайность.
Каковы закономерности именования водных объектов на территории Верховья и его окрестностях?
Широко распространены речные названия в форме имени существительного с суффиксом -ка: Сосновка, Бартёмка, Заречка. Гидронимы чаще всего отражают какие-либо естественно-географические признаки водных объектов. Например, характер реки слышится в названии Бурчага, Сухонь. Расположение реки-притока относительно основного русла характеризует название «Присталишная».
Вернусь к теме рода. С чего начать? Начну, пожалуй, со своего отца, с того времени, когда он находился в армии, далеко от родной деревни, в Эстонии.
Глава 1. Служба в армии и начало рукописи
Мой отец проходил службу с 1951 по 1954 год в артиллерийских войсках на острове Эзель (Саарема), что находится в Эстонии. И будучи радистом, дослужился до сержанта, но не только в радистском деле преуспел он. За что ни брался в армии, всё получалось. И на балалайке играл так, что зрители заслушивались. И гармошка, и баян подчинялись чутким пальцам, но всё же главным занятием отца было не военное и не музыкальное, а иное искусство. Всю жизнь он писал заметки и статьи, которые неоднократно публиковались в районной печати. И во время службы не оставил призвания: в армейских газетах были напечатаны его острые заметки о жизни артиллеристов.
И, к удивлению, ему даже была вручена почётная грамота за активное участие в качестве внештатного корреспондента. Почему я говорю «к удивлению»?
Наверное, потому что, едва ли не все воители, вооруженные пером, отчасти являются рыцарями Печального образа и в награду за свои подвиги получают не почётные грамоты, а в лучшем случае, тумаки и насмешки.
Я говорю о людях, сражающихся со словом не от скуки и не наживы ради (у этих-то всё в порядке). А о тех, кто, жаждая помочь людям угнетённым, освободить закованных в кандалы, утешить обездоленных, отправляется совершать подвиги, не обременив свою душу ношей из белых сорочек и монет, только лишь во имя света, любви, во благо всего человечества и мира.
О тех собратьях и сосестрах по перу, которые способны разглядеть даже в самых грубых, трусливых, подлых, лживых, невежественных людях не тварей духовно падших, а несчастных пленников коварного Фристона. Ради освобождения которых, они, эти рыцари, вооружённые лишь старым фамильным пером, идут сражаться с невероятного размера великанами, и не важно, за какой ширмой их спрятал злой колдун.
Эти воины и воительницы, о которых я говорю, в желании расколдовать людей отыщут зловредных великанов и, даже если это будет стоить им жизни, выволокут на свет, чтобы каждый мог убедиться в их существовании, явственно увидеть, пощупать огромные зловонные тела.
Но, увы, даже когда раздутые туши великанов на всеобщем обозрении разлагаются лёжа под солнцем – рабы, почти все, так и остаются рабами, а трусы трусами, – оттого-то рыцари пера зачастую и бывают биты, высмеяны, оболганы. Кому понравится узнать, что вонючие великаны скрывались не за ветхими лопастями соседских мельниц, а за грязным тюлем собственной души? Но так же, как Дон Кихот, способный разглядеть в лопастях мельниц не механизмы, призванные упростить труд мукомолов, а развевающиеся на ветру смрадные патлы великанов, и не способный об этом молчать, мирится.
Читать дальше