Аделина Вязова - Через тернии к звёздам

Потом был наркоз. Я от него ослабела и потеряла способность двигаться, но видела яркий свет и слышала, как врачи переговариваются между собой в операционной, а еще я чувствовала мерзкое ощущение внизу живота, будто железной ложкой из меня выскребают все нутро через промежность.

После операции анестезиолог привел меня в чувство, а медсестра за руку посадила в кресло-каталку и повезла в палату. Она задавала мне дурацкие вопросы, чтобы проверить мое состояние. Я знала на них ответы, но язык не слушался, я еле выговаривала слова. Когда меня оставили в палате со льдом на животе, я тихо плакала, а в голове была только одна мысль: «Так вот она какая, эта взрослая жизнь… Гадкая…»

Через десять дней я вернулась домой. Вроде ничего сверхъестественного не произошло, но я была уже другим человеком. Мне кажется, что именно тогда я впервые осознала, что бывают вещи, которые мне неподвластны. До этого мне казалось, что стоит мне чего-то захотеть, и я это получу. А в этот период своей жизни я задумалась над тем, что жизнь порой вносит свои коррективы, а я не могу на это никак повлиять.

На дворе был октябрь. Было холодно и все время дождливо, как у меня на душе.

Я помню, как отнеслись к этому событию мои родители. Они приехали навестить меня после того, как я вернулась из больницы. Мы сидели втроем в машине: папа, мама и я. Было неловкое молчание. Я не знала, как рассказать, что чувствую, они не знали, как меня поддержать. Так и молчали.

Я той осенью часто думала: «Вот бы сейчас уехать на море. Просто полежать на теплом песке под солнышком, отогреться… Может, тогда ко мне вернется душевное равновесие…» Саша сказал, что море нам не по карману. Конечно же, мне хотелось понимания и поддержки именно от мужа. Ведь он был для меня самым близким человеком. Но все мои попытки поговорить с ним на эту тему заканчивались фразой: «Не зацикливайся!»

Так и тянулись дни. Он играл за компьютером, а я бесцельно бродила по улицам среди толпы людей, и у меня было стойкое ощущение, будто я одна в целом мире. Я думаю, Саша так и не понял в полной мере того, что во мне что-то безвозвратно изменилось за эти дни, что я пережила большое горе. Если ребенка никто не видел, вроде как его и не было. О чем тут горевать?

Никто ни разу не сказал мне тогда: «Если тебе плохо, поплачь. Я буду рядом». А я не знала, как об этом попросить. Я, пожалуй, даже не осознавала, что мне хотелось именно этого.

Как-то в нашем обществе принято отмахиваться от боли, отрицать ее, скрывать. Мало кто задумывается над тем, что «запрятанная», непринятая боль никуда не девается, она живет у нас в душе, в теле, постоянно «кровоточит» и дает о себе знать. Она уйдет и отпустит, только если ее принять, выкричать, выплакать. Только тогда она освободит место в душе для других чувств, более приятных.

Думаю, я тоже тогда плохо понимала, что чувствую и как быть с моими эмоциями, я старалась избавиться от боли, заглушить ее чем-то. Мне в этом помогало желание снова забеременеть. Я посвящала этому все свое время: ходила по больницам, проходила какие-то обследования в надежде понять, что пошло не так в первый раз. Так прошел целый год.

Ровно через год я опять была беременна. Моему счастью не было предела, но еще где-то в глубине души жило опасение, что опять может случиться что-то плохое. Я уже знала особенности своего организма, берегла себя и была во всем очень осторожной.

Саша ко мне всю беременность даже не притрагивался, хоть я об этом и не просила. Это было его собственное решение: отказаться от секса и от любых ласк.

Из-за проблем со свертываемостью крови течение беременности действительно было сложным, и я много времени провела в больницах. На сроке тридцать шесть недель меня в очередной раз направили в роддом на сохранение. Это была пятница, и мне хотелось остаться на выходные дома, но все же меня положили. В роддоме меня осмотрели. Наталья Витальевна, мой врач, долго сомневалась по поводу того, что со мной делать: с одной стороны, рожать было рано, а с другой стороны, роды могли начаться в любой момент. В конце концов она приняла решение сохранить беременность. Мне вкололи соответствующие препараты, и я весь день провела лежа, стараясь лишний раз не шевелиться.

Часов в девять вечера я проснулась от того, что мне очень хотелось повернуться на другой бок. Видимо, когда я поворачивалась, мышцы живота напряглись. И началось… Отошли воды… Я позвонила Наталье Витальевне. Ее не было в городе. Она обещала созвониться с дежурным врачом, заверила, что все будет хорошо.