Анатолий Максимов - Тайная жизнь разведчиков. В окопах холодной войны

Вот так, к моменту защиты диплома, в середине декабря я уже знал, что еду в столицу Грузии Тбилиси, где буду учиться в специальной школе контрразведчиков.

Конец пятьдесят седьмого года был богат для меня событиями: в ноябре я встретил девушку, с которой зарегистрировал брак за десять дней до выпуска. Знал я ее менее месяца, а живу уже сорок лет. Она подарила мне троих детей, семейный уют, взяла все семейные заботы по дому на себя. Она стала постоянным моим спутником, а временами – и помощником в оперативных делах разведчика.

В последних числах января пятьдесят восьмого года скорым поездом «Москва – Тбилиси» я и моя юная жена (ей было всего двадцать лет) приехали в столицу солнечной Грузии.

День только начинался, и город утопал в дымке, пронизанной лучами встающего из-за гор солнца. Ярко блестела река Кура, одетая в каменные берега, на одном из которых на высокой скале возвышалась древняя крепость.

Все наши вещи мы везли с собой. Легкий чемодан вмещал наши нехитрые пожитки: единственный мой летний костюм и два комплекта морской формы, одеяло из искусственной шерсти, про которое в училище острили, что оно на «рыбьем меху». Не богаче было и у Нины: несколько летних платьев, простенькая обувь, пара подушек – приданое к свадьбе. Жена была модельером женского платья, правда самоучкой, и свой гардероб могла легко восполнить – были бы только деньги на материал. А вот с ними-то, деньгами, могли возникнуть затруднения: хотя я и был офицер, но не на службе, а на учебе. Это означало, что мое денежное обеспечение составляло два «полтинника» – 500 за звание и 500 в виде стипендии. И это в Тбилиси?!

Вот так, только начав совместную семейную жизнь, мы прибыли на учебу в контрразведывательную школу, следуя заветам древнего философа: все мое ношу с собой.

В момент приезда я был лейтенантом в форме морского офицера. От носильщика мы отказались, от такси также: денег было в обрез. После двухдневной дороги нужно было хорошо перекусить и затем искать по адресу свою школу.

Мы зашли в ресторанчик на привокзальной площади и попросили подать нам знаменитое грузинское харчо – национальный суп из баранины и риса, крепко приправленный луком и чесноком. Но нам в этом отказали, что сильно меня удивило.

– Слушай, друг, – обратился я к официанту, – ведь ты другим подаешь это блюдо? В чем дело? Или в Грузии уже нет прежнего гостеприимства?

– Зачем, дорогой, обижаешь? Где ты видишь харчо? Это – не харчо. Это – уже не харчо… – сказал с типичным восточным акцентом официант и добавил: – Потому и не предлагаю, что вижу перед собой гостя, моряка, офицера. Подожди, дорогой, и будет свежее, еще более ароматное харчо… А пока – гостю от меня Саперави, в честь приезда в наш город. Прими, дорогой…

И на столе перед нами появилась бутылка красного вина. А харчо было действительно замечательным. Позднее я всегда сравнивал любое харчо в моей жизни с тем, что отведал в первый день нашего приезда в солнечный Тбилиси.

Трамваем мы доехали до парка Вакэ, не так давно устроенного тбилисцами в новом предгорном районе города. Здесь, напротив входа в парк с двумя прильнувшими к земле каменными пантерами, стояло трехэтажное здание, облицованное по цоколю красным гранитом. Это была школа госбезопасности, готовившая военных контрразведчиков. В ней мне предстояло провести два года.

В школе военных контрразведчиков нас с женой поместили в просторном, рассчитанном человек на двадцать, помещении. Пару дней мы жили одни, а затем стали прибывать другие слушатели школы – моряки, окончившие различные военно-морские училища Ленинграда и Калининграда на Балтике, Севастополя на Черном море и Владивостока на Тихом океане. Около ста моряков представляли различные морские профессии: артиллеристов и минеров, штурманов и парасиловиков, электриков и радиоспециалистов – в общем всех, кто мог бы обслужить корабль на воде и под водой.

Моряки – народ дружный и решительный. Мы быстро разобрались в школьной учебной программе и начали требовать от руководства школы сокращения учебы на один год. Дело в том, что каждый из нас в военно-морском училище в течение четырех лет или даже пяти проходил курсы общественных дисциплин: по марксизму-ленинизму, истории компартии, философии. Ведь мы были профессиональные военные. Причем львиная доля приходилась на марксистскую философию, которой мы сыты были по горло еще в училище. Выбранные коллективом моряков представители провели переговоры, в результате которых из штаб-квартиры госбезопасности на площади Дзержинского в Москве пришло указание: «…завершить подготовку военных моряков по сокращенной программе и выпустить в качестве военных контрразведчиков в феврале 1959 года».