Джошуа Грин - Непокоренный. От чудом уцелевшего в Освенциме до легенды Уолл-стрит - выдающаяся история Зигберта Вильцига

Зигберт нашел способ попадать в кинотеатры. Вместо того чтобы вышить желтую звезду Давида на куртке, как предписывалось всем евреям законом, он прикалывал ее булавкой, так что при покупке билета просто откреплял ее от одежды. После сеанса он снова прикалывал звезду, перед тем как выйти из здания, но в тот раз полиция поджидала прямо у кинотеатра и видела его манипуляции. Один полицейский подозвал его, осмотрел звезду и укололся булавкой. Хотя Зигберт был еще слишком мал, чтобы удерживать его надолго, и вскоре был отпущен домой, этот инцидент был занесен в полицейские протоколы. И вот сейчас он вновь был арестован, сидел в грузовике, представлял себе, как нацисты его убьют, и думал, не отправят ли его в одном из тех вагонов для скота, о которых шептались уже многие. За несколько лет до этого, когда полиция взялась за евреев, полицейские явились к ним на квартиру. Они увидели на стене гостиной медаль, полученную его отцом Исидором Вильцигом за Первую мировую войну, и молча удалились: с героями войны, даже с евреями, нужно было считаться. Но это произошло до «Хрустальной ночи» (Kristallnacht) в ноябре 1938 года, когда нацисты разгромили витрины еврейских магазинов, сожгли синагоги и арестовали 30 тысяч еврейских мужчин, включая старшего брата Зигберта, Джо, отправив их в концентрационные лагеря. Куда бы Зигберта сейчас ни везли, он понимал, что военные заслуги отца ему уже не помогут.

Грузовик остановился перед ветшающим доходным домом, где семья Вильциг жила со времени переезда в Берлин. Обитатели дома собирались на улице, вынося все, что могли взять с собой: еду, одеяла, простыни, посуду, профессиональные инструменты и личные вещи. Полицейский взял его за руку и велел присоединиться к какой-нибудь группе людей в ожидании депортации.

«Печатные машинки тоже берите! – кричал офицер СС растущей толпе людей. – И головки швейных машинок! Вас переселяют в безопасное место, где всем найдется работа!»

Зигберт понимал: нельзя верить ничему, что говорят нацисты. Он опасался самого худшего.

В одной из групп, ожидавших депортации, Зигберт увидел отца, мать и старшего брата Вилли. Рядом стояла его самая старшая сестра Марта, вместе с мужем и семилетним сыном. Другие братья Зигберта, Луис и Мартин, ждали погрузки в другой группе. У всех были чемоданы и сумки с едой. Полиция сгоняла всех в открытые грузовики. Зигберт забрался в один из грузовиков и увидел, что все его родственники тоже разошлись по грузовикам. Караван тронулся.

Через двадцать минут грузовики прибыли на окаймленное деревьями поле, где по выходным в теплую погоду Зигберт частенько наблюдал за тем, как богатые берлинцы ездят верхом. С полем граничила железнодорожная ветка. Эсэсовцы стали выталкивать людей из грузовиков и приказали строиться вдоль ветки, крича, что скоро придут поезда и увезут их в новое место проживания. Народу было очень много, и Зигберт потерял из виду своих родных. Издалека он увидел девушку в темно-зеленом пальто, одинокую и потерянную, а еще дальше заметил прекрасную Мариан из состоятельной шарлоттенбургской семьи – она стояла вместе с родителями. Мариан помахала ему, приглашая присоединиться. Зигберт помахал в ответ, но затем, подумав, бросился к девушке в темно-зеленом. Он напомнил себе, что она тоже происходила из бедной семьи, и все, чего она хотела, – это держать его за руку. Он почувствовал гордость, когда предпочел ее богатой и прекрасной Мариан.

«Теперь уже неважно, что со мной будет», – прошептала ему девушка в темно-зеленом пальто.

«Я не был ни принцем, ни Альбертом Эйнштейном, – рассказывал Зигги Нартелям, – но она смотрела на меня так, как будто я был тем и другим. Она не знала, где ее семья. У нее никого не было, и теперь она знала, что я ее не оставлю».

Этим людям пришлось провести на поле три дня, прежде чем приехал поезд. Зигберт и девушка в зеленом пальто доели всю еду, что была у них в карманах. На третий день поезд все же прибыл. Охранники стали вталкивать людей в вагоны для скота – по восемьдесят, по девяносто, по сто человек и более – и всунули в руку каждому по куску хлеба. Никто не знал, насколько долгим окажется путешествие. Сколько им предстоит продержаться на этом куске хлеба? Зигберта и девушку в темно-зеленом пальто впихнули в один вагон для скота, людей тесно прижали друг к другу, поезд тронулся. Сквозь щели видна была табличка: «НАПРАВЛЕНИЕ – КРАКОВ».

Поезд ехал медленно. Прошли сутки, другие, третьи. Воды не было. В вагоне для скота ехало больше сотни человек, хотя он был бы слишком тесен и для пятидесяти, и большинству пришлось простоять все четыре дня поездки. Только тонкий луч света проникал сквозь щели в деревянных досках стены вагона. Поезд ни разу не остановился. Облегчались прямо в ведро, которое быстро переполнилось, и его зловонное содержимое разлилось по деревянному полу. Зигберт видел, как умерли несколько пожилых людей – одни от голода, другие, возможно, от недостатка воздуха: окон в вагоне для скота не было. От боли и страха многие стонали. Зигберт и девушка в темно-зеленом пальто не теряли друг друга из виду.