Вильям Гиллер - Во имя жизни (Из записок военного врача)

Скоро рассвет. На втором этаже через полузакрытые двери операционной слышно потрескивание электродвигателя, глухой стук долота. Это напоминает заводской шум. Тут хозяйничает пятидесятилетний Александр Архипович Шлыков. В длинном, до пят халате в виде мантии, в низко опущенной на лоб белой шапочке и очках он напоминал средневекового алхимика. Закончена операция. Пользуясь несколькими минутам перерыва, пока операционная сестра готовит инструменты, Шлыков обходит ряд операционных столов, за которыми напряженно работают его помощники. Оперируют самое сложное, самое тонкое — головной и спинной мозг, механизм, который управляет всеми жизненными процессами.

Шлыков направляет свой рефлектор на рану того или иного оперируемого. Завидев меня, он говорит:

— Вы обратите внимание, как смело оперирует теперь Вера Михайловна Федяшина. И мыслить стала комплексно: хирургически и неврологически. А помните, как Вера Михайловна нехотя начала изучать невропатологию, даже бунт подняла, заявляя, что сейчас некогда заниматься учебой, надо работать.

Оперировал Шлыков всегда спокойно и точно. Неторопливые, скупые движения рук, я бы сказал даже, нежность движений, отличали его от других хирургов.

Видел ли кто-нибудь, чтобы Шлыков волновался во время операции? Нет. Случалось, иной хирург при неожиданном осложнении повышал голос, начинал суетиться. Шлыков всегда сохранял душевное равновесие и уверенность. Со стороны все в его руках казалось простым и легким. Так могут работать только мастера, полностью овладевшие своим искусством.

Недаром про Шлыкова шла молва, что у него руки все видят. Так оно и было на самом деле… Они много «видели» и много полезного делали, эти умные руки!

— Того, что мы теперь знаем, одними только словами не передашь, — говорил Шлыков. Нужны десятки книг, фильмов, подробнейших инструкций. А самое главное, надо изучить накопленный нами опыт.

— Вы так говорите, будто скоро войне конец и можно уже оглянуться на пройденный нами путь.

— К тому дело идет. По всему видно, гитлеровцам сломали позвоночник, а без станового хребта долго не продержишься. Я как нейрохирург очень хорошо понимаю, что значит разбить спинной мозг. Процесс, как правило, необратимый.

Да, процесс войны для противника принимал необратимый характер. Что ни день, то новая радость. 18 января наши войска прорвали блокаду Ленинграда. Несгибаемые, мужественные ленинградцы с честью выдержали тяжкие испытания двух военных зим. Я пошел поздравлять оставшихся у нас на излечении нескольких ленинградцев. Уже поднимаясь по лестнице, я услышал пение. Коридор, обычно переполненный ранеными и персоналом, был непривычно пуст. Красивый и сильный голос четко выводил слова и мелодию незнакомой, но сразу понравившейся мне песни. У дверей одной палаты толпилось много народу: в палате на стуле один из выздоравливающих ленинградцев с чувством пел, а несколько голосов дружно подхватывало припев:

— Выпьем за встречу живых! — страстно закончил хор. После получения радостных известий о прорыве блокады Ленинграда Совинформбюро чуть ли не каждый день стало сообщать о том, что части Советской Армии освободили то один, то другой крупный город и населенные пункты.

Стремительно развивались события под Сталинградом. Наступил долгожданный день. Свыше трехсот тысяч гитлеровских войск окружены, пленен сам командующий шестой армией генерал-фельдмаршал фон Паулюс.

В конце февраля 1943 года к нам приехал Банайтис. Он радостно возбужден. Вот-вот будет освобожден его родной город — Ржев.

— Думайте о санитарных машинах с высокой проходимостью, — говорил Банайтис. — Скоро начнется распутица. Будь у нас побольше самолетов, способных взлетать и садится на небольших площадках, можно было бы эвакуировать раненых из полковых или дивизионных медицинских пунктов прямо во фронтовые госпитали или даже дальше. Такая техника позволила бы усовершенствовать военно-полевую хирургию, а то, опасаясь таких осложнений, как газовая инфекция, шок, кровотечение, мы вынуждены перекатывать раненых с одного этапа на другой. Транспорт — одно из условий, решающих успех полевой хирургии.