Виктория Лепко - Вне игры

Было очень весело, зал принимал нас замечательно, но я заметила, что Римма Фёдоровна неважно себя чувствует. За кулисами её буквально поддерживала Татьяна Кузовлева, а потому я не решилась прочитать ей своё шуточное «Заявление о приёме в Союз писателей», которое было у меня в кармане. Но главное, что в этот вечер я познакомилась с Риммой Фёдоровной и ещё раз убедилась в её прекрасном чувстве юмора. Прошло несколько месяцев, и в Доме литераторов отмечали день рождения Риммы Казаковой. Когда закончилась официальная часть и все направились к буфету, я, осмелев, подошла к Римме Фёдоровне и спросила: «Можно, я вам прочитаю заявление о приёме в Союз писателей?» Римма Фёдоровна очень удивилась, что я так не вовремя к ней обращаюсь, но, увидев моё серьёзное лицо, сказала неожиданно: «Читайте!» Я прочитала. Она расхохоталась и, с интересом посмотрев на меня, вдруг спросила: «А что, правда, не хотите вступить в Союз?» Смешавшись, я не знала, что ответить, но она вдруг добавила: «Приходите ко мне. Приносите свои стихи!» Сказала строго. Я поняла, что придётся идти. Сказать, что я волновалась, это значит не сказать ничего. Она приняла меня на кухне, спросила, не хочу ли я чаю, и сразу стала сама читать мои стихи. Я сидела не шелохнувшись, по-моему, даже не дыша. Прочитав, она с любопытством посмотрела на меня и серьёзно сказала: «Очень хорошие стихи. А почему ты так поздно стала их печатать?» Я объяснила. «Почитай что-нибудь сама», — попросила она, неожиданно переходя на «ты». Я была счастлива. Потом я опять и опять приходила к ней на кухню, читала свои новые стихи и каждый раз волновалась, как девчонка. «Почему ты не хочешь называть меня на «ты»?» — спрашивала Римма Фёдоровна. «Не могу, — искренне говорила я, — вы для меня где-то там… — Я поднимала руку к потолку. — Я к вам отношусь с таким пиететом», — пыталась объяснить я. Она не верила. Подозрительно приглядывалась ко мне. Я привыкла, что люди часто принимали меня за кого-то другого. За какую-то популярную артистку, за какую-то пани Каролинку. И чувствовала, что Римма Фёдоровна тоже всё не может отделить меня от навязчивого штампа. Как-то раз услышала по телефону её очень больной голос одинокой немолодой женщины. Сердце моё сжалось. «Римма Фёдоровна, давайте я к вам приеду! Что-нибудь куплю, продукты или лекарства». — «У меня всё есть! — отрезала она. — И нечего тут сюсюкать, я это не люблю!» Она сказала ещё что-то резкое, но я уже не слышала. Никогда и никто не мог обвинить меня в неискренности или в желании подольститься. «Простите, Римма Фёдоровна, — сказала я жёстко, — вы меня очень плохо знаете. Вы попали не по адресу. Ко мне это никакого отношения не имеет, извините», — и положила трубку. Я была оскорблена. Никто не слышал нашего разговора, но щёки мои горели, как от пощёчины. Вдруг телефон зазвонил. «Вика! — послышался в трубке тёплый голос Риммы Фёдоровны. — Прости меня, я сказала глупость!» Конечно, с этой минуты я ещё больше полюбила её.

Ничего, ничего я не знала о ней. Не знала о её жизни, об её страданиях, о том, как она старалась не поддаваться беде. Как умела держать высоко голову, терпеть душевную и физическую боль. Как не хотела, чтобы её жалели.

Наступало лето. Мы с семьёй собирались на дачу. Неожиданно раздался телефонный звонок.

— Слушай, приезжай ко мне в санаторий. Там поговорим, погуляем!

— Вот здорово! Спасибо! Конечно, приеду, Римма Фёдоровна!

Через три дня её не стало. А она уже вошла в мою жизнь, вошла в мою душу. Но главный свой подарок Римма Фёдоровна всё-таки мне сделала. Она приняла меня в свой «союз», союз своих друзей, своих единомышленников. Вот и получилось, что моё шуточное, почти хулиганское заявление стало пророческим. Спасибо, дорогая Римма Фёдоровна.

Но главная моя встреча на этом новом пути была с Ю. Н. Кушаком. Человеком необыкновенной порядочности и доброты. Великолепным поэтом и профессиональным литератором.

Он объяснил мне, что для того чтобы писать стихи, недостаточно одного вдохновения, надо долго и упорно совершенствовать своё ремесло.

Он научил меня ещё более требовательно относиться к своим произведениям.